– Помню, что заснула на лодке в Осло, а не в заброшенной психушке, которая давно не функционирует. Еще помню, что Бьянка Буджардини – известная актриса, к ногам которой скоро ляжет не только Европа, но и весь мир. А ты – искусная подделка. Фальшивка.

Она трет переносицу и печально произносит:

– Да, он предупреждал, что частичная амнезия и временная потеря рассудка приведут к тому, что реальность неизбежно смешается со сном…

– Кто – он? – нетерпеливо перебиваю я. – Асаф? Где он?

Бьянка хмурится.

– Кто такой Асаф?

Хмыкаю, отвернувшись от нее и глядя в потолок.

– Хочешь сказать, что не знаешь? Этот цирк ни к чему. Асаф никогда не получит кольцо.

– Лелия, я имела в виду доктора Йохансена.

Она успокаивающе гладит мои пальцы, однако простой жест поддержки вызывает противоположную реакцию. В первую секунду рука рефлекторно дергается, но оттолкнуть воображаемую Бьянку не получается. Ремни тут же напоминают, что я – лишь вынужденная терпеть пытку прикосновениями пленница. Как изощренно. Асаф превзошел сам себя.

– Не трогай меня, сука.

Бьянка послушно убирает руку и, прикрыв глаза, устало потирает виски. Ее поведение и реакция на мои слова выглядят так убедительно, что на мгновение мне становится стыдно за грубость. Приходится вновь повторить себе: «Ли, это – сон. Проекция. Реальная Бьянка прямо сейчас готовится к новой роли, разбивая мужские сердца на съемочной площадке, а не изображает участливую медсестру». Впрочем, любопытно послушать ее версию происходящего.

– Почему я здесь?

Она поднимает глаза и говорит, осторожно подбирая слова, чтобы не вызвать у меня новую вспышку гнева.

– Лелия, не так давно вы получили травму головы, которая стала причиной психического расстройства. В результате вы перестали различать образы сновидений и действительность. Доктор Йохансен расскажет о диагнозе и лечении подробнее.

– Неплохо. Я почти поверила. – Саркастично усмехаюсь, стараясь не обращать внимание на неприятное ноющее чувство в груди. – Где Зейн?

Бьянка молчит, и я понимаю, что если повторю вопрос, она непременно спросит: «Кто такой Зейн?» Заевшая пластинка, чудовищная шарманка, закольцованный кошмар. Мне хотят внушить, что и Зейн, и Асаф существуют исключительно в моем воспаленном воображении. Чушь. Так или иначе, я не собираюсь плясать под чужую дудку, иначе этот странный мир на самом деле сведет меня с ума.

– Освободи меня, – требую я.

Бьянка с опаской переводит взгляд с моего лица на ремни.

– Лелия, я не могу. Доктор Йохансен не давал подобного распоряжения.

– Засунь себе в задницу распоряжения сраного доктора Йохансена! – Голос срывается на визг, и я будто со стороны слышу, как неадекватно он звучит. – Даже если все, что ты рассказала – правда, вы не имеете право удерживать меня против воли! Мы в Норвегии, где права человека закреплены законом!

– Я знаю, что вы испытываете. – Пробует успокоить меня Бьянка. – Но вы чуть не навредили себе, и пока ваше самочувствие не стабилизируется, мы не можем так рисковать. Лелия, мы желаем вам добра и делаем все для того, чтобы вы выздоровели как можно скорее. Перестаньте сопротивляться, не нарушайте протокол лечения. В Лиер Сикехус работают лучшие врачи, кото…

– Лиер Сикехус стала бы главной, мать ее, достопримечательностью в путеводителе по европейским заброшкам, если бы кто-то однажды составил и издал его. – Злобно ору я, представляя, как от моего крика в стенах появляются трещины, и иллюзия разваливается по кирпичику, каждый из которых в свою очередь распадается на атомы. – Это место не существует, как и ты, как и все, что я вижу вокруг!