В палату проникают раздражающе громкие крики ворон, но я давно не обращаю на них внимания. Закрываю глаза, концентрируясь на единственном вопросе: что, если я ошибаюсь, и доктор Йохансен – реален, как и все происходящее? Смогу ли я жить, зная, что на моих руках кровь человека, который пытался помочь, когда меня закручивало в воронку собственного безумия?

Магнус Йохансен совсем не похож на Асафа. Мои предположения строятся исключительно на том, что и персонал клиники, и Ян постоянно на него ссылаются. Рассуждать, исходя из этого – странно, но у меня нет других вариантов. Настоящий из нас двоих – либо он, либо я. Я выбираю себя.

Нужно перестать сомневаться. Нужно следовать плану. Усмехаюсь, не открывая глаза. Я собираюсь лишить человека жизни – вот и весь план. Бинго. Впрочем, в условиях психиатрической лечебницы задача многократно усложняется. Закусываю губу. Следует убедить доктора Йохансена, что я поверила в поставленный диагноз и смирилась. В голове проносится воспоминание о помолвке с Яном – такое яркое, будто мы были на Мальдивах вчера, а не сон назад. Массирую виски. Даже здоровая женщина на моем месте охотно инсценировала бы сумасшествие, сопровождайся оно предложением руки и сердца от Яна Свенссена.

Точно. С этого и стоит начать. Нажимаю на кнопку вызова медсестры, и когда в палате появляется улыбающаяся Бьянка, торопливо прошу, боясь передумать:

– Я могу позвонить жениху?

Все вокруг упорно пытаются доказать мне, что я выхожу замуж за самого популярного певца Европы. Пожалуй, этим можно воспользоваться. Буду изображать счастливую невесту, если это поможет усыпить бдительность моих надзирателей.

– Разумеется! – Хлопает в ладоши Бьянка. – Два влюбленных сердца должны воссоединиться! Следуйте за мной.

Хмыкаю, когда она отворачивается. Еще немного, и меня стошнит от приторно-сладкой вечной любви, которой в этой извращенной реальности пропитаны наши с Яном отношения.

Снова пройдя по извилистым коридорам, мы выходим в большой зал, и на секунду я недоверчиво замираю. Идиллический мир Лиер Сикехус хоть сейчас можно изображать на рекламных брошюрах: две старушки в обитых цветочным бархатом креслах читают книги, парень лет семнадцати смотрит кулинарное шоу по кабельному, пожилой мужчина играет в шахматы с девушкой чуть старше меня. Не психиатрическая клиника, а санаторий.

В следующую секунду одна из старушек вскакивает и со скоростью, которой невозможно угадать в хрупком теле, подбегает к нам. Она трясет зажатым в руках романом и заговорщицки шепчет, глядя мне в глаза: «Это не Альбинос, Альбинос не виноват!» Хм, кажется, я поспешила с выводами.

Старушка не выглядит агрессивной, но на всякий случай я делаю шаг назад. Кто знает, чего от нее можно ожидать…

– Да, Эмили, вы совершенно правы, спасибо, что поделились с нами. Я помогу вам вернуться, чтобы вы смогли прочитать новую главу и узнать, что произошло дальше, – ласково говорит Бьянка и, взяв старушку под локоть, провожает обратно к креслу.

– Альбинос ничего не сделал, запомни! – бормочет, оглядываясь, старушка, но вскоре успокаивается и опять погружается в чтение.

– Что это за место? – Я осматриваю зал, невольно задерживаясь взглядом на своей случайной собеседнице.

– Комната отдыха, где пациенты смотрят телевизор, разговаривают, играют в настольные игры, – поясняет Бьянка, протягивая мне телефонную трубку, шнур от которой тянется к прикрепленному на стене допотопному аппарату. – Когда почувствуете себя лучше, тоже сможете приходить сюда. По мнению доктора Йохансена, общение с другими пациентами благотворно влияет на процесс выздоровления.