Подошел поезд, и «маскирующиеся» военные, радостно гомоня, начали забираться в вагон.

– Они еще и в одном вагоне едут, – заявил оперативник, – пора передавать фигурантов.

Мимо «тайного» сотрудника прошлепали два молодых человека с длиннющими растрепанными патлами неформальной наружности, тащившие под руки третьего, который заплетающимся языком требовал продолжения банкета и напевал себе под нос что-то веселое. Неформалы несли за спиной огромные рюкзаки, увешанные кучей значков. У пьяненького типа в руках из стороны в сторону мотался скейтборд, постоянно выпадавший на перрон. Оперативнику пришлось помочь «молодежи» подсадить своего товарища. Пока те беседовали с проводницей, показывая билеты, он скользнул вдоль вагона, дошел до места встречи и передал группу «ведомых» паре оперов, которые должны были вести «диверсантов» уже в поезде. Отработав передачу объектов наблюдения, он отошел к перрону и продолжал приглядывать за посадкой. Один из фигурантов, уже разместившийся в купе, выпрыгнул из вагона, достал телефон и начал куда-то звонить. Он громко оповестил какого-то товарища полковника о том, что «они уже сели».

«Форменные идиоты! Кто их готовил?» – Опер усмехнулся, и тут его чуть не сбил с ног мужик со здоровенной сумкой.

– Эта что за поезд, а?! – заорал он в ухо оперативнику.

Тот отстранился и слегка пожал плечами.

– Батя, это наш! – проорал кто-то рядом под ухом уже с другой стороны. – Ломим к вагону!!!

– Сумку осторожнее! Сервиз не разбей: мамка с дерьмом и тебя, и меня сожрет!! – сказал мужик своему достаточно взрослому сыну, закинул торбу за спину и по-спринтерски рванул вдоль состава.

– Батя! Помедленнее!! – заголосил увалень-сынок, семеня следом.

Оперативник не удостоил взглядом этих «провинциалов», осторожно сфотографировал на телефон фигуранта, все еще разговаривающего с товарищем полковником, и послал ММС-сообщение группе наблюдения, осевшей в поезде. Работа была выполнена. Дальше условных «диверсантов» поведут другие.

Наблюдаемые персонажи вели себя так, как им и было положено. Они расположились по своим купе и через час уже сбились в тесную компанию. Послышался звон бутылок и стаканов.

– «Паранфойл» – херня, «Стратаклава» – вот это вещь, – слышались возмущенные крики.

Оперативник, ведущий группу условных шпионов и изображающий из себя пассажира, скучающего у окошка, легонько усмехнулся. Минут через тридцать, по согласованию с железнодорожными полицаями, должна была состояться проверка багажа этих личностей. Если обнаружатся оружие или средства связи, то разведчикам придется «засветить» свои командировочные удостоверения, то есть полностью раскрыться. В конечной точке группу «шпионов» можно будет просто брать тепленькими прямо на вокзале. Тем более что в учениях участвовали отряды полиции специального назначения, нацеленные именно на захват.

Со стороны тамбура подошел напарник, непринужденно встал рядышком, кивнул в сторону купе со «шпионами» и спросил:

– Как они? Наблюдателей выставили, шифруются?

– Ага, уже литра полтора шифров ушло; слышишь, про охоту базарят, собак, по-моему, обсуждают!

– Что-нибудь про задачи свои говорят?

– А ведь ни разу не упомянули!

– Вот то-то и оно. Смотри: видишь, самый молодой бутылки пошел в тамбур выбрасывать – три пол-литра на четверых человек, плюс со второго купе трое сидят – столько же выбросили, и ни слова, ни жеста, ни намека! Где-то еще двое должны быть: наверняка в ресторане зависают или в других вагонах.

– Ты думаешь, что?…

– Именно. Не так просты эти вояки, как нам кажется… Мы бы уже всем отделом упились, а они ни в одном глазу. По ходу, на показуху играют, еще и наблюдение ведут. Заметь – ровно по двое курить выходят!