Во время брачной ночи я вёл себя, как одержимый. Мечтал наблюдать, как ее глаза подернутся дымкой боли, когда я проткну ее членом, а получилось наоборот: побежал за наркотиком, чтобы смягчить этот момент и доставить удовольствие не себе, а жене. Есть от чего сойти с ума! Такое со мной впервые.

И вот уже неделю я думал только о своей юной красавице. Опаздывал на лекции, путался в словах, уходил раньше с работы. Все студентки казались тягучей серой массой на одно лицо. Даже Марта, которая опять флиртовала со мной, уже не стесняясь (точно трахну ее в зад где-нибудь в туалете, допрыгается!), вызывала глухое раздражение. Еле сдерживался, чтобы не послать ее далеко и крепко.

Не отвечал я и на звонки родных и коллег. К лешему всех! С друзьями разговаривал сквозь зубы. Я не мог разобраться, что творилось в моей голове и сердце.

А там бушевал ураган. Мысли носились табунами, пульс зашкаливал. Стоило только подумать о жене, как член вставал колом и рвался домой, словно скакун к своему стойлу. Я вёл себя как мальчишка в период пубертата. Гормоны сходили с ума.

Конечно, я допускал, что рабыня из «Дубового рая» будет профессионалкой. Но не настолько же! Думал просто, что девственность – это всего лишь уловка ее боссов, чтобы содрать больше денег с клиента. В конце концов, обучающая база для девушек элитного эскорта – это клиника пластической хирургии, девственность можно возвращать по щелчку. И все же...

Все же я купился на искренность девчонки и ее невинность. Было что-то такое в шоколадных глазах Мари, что наполняло мою душу липкой патокой. Кожа гладкая и нежная казалась шелком под моей ладонью.

А ещё запах. Он сводил меня с ума. Я прижимал жену и вдыхал-вдыхал, как собака, расширив ноздри, и не мог надышаться.

– Дорогой, мне больно! – всхлипывала Мари и вырывалась.

Дьявол! Этот голос! Он тоже будил во мне первобытную страсть. Бархатный, глубокий, словно кошечка мурлычет на ухо, нежно так, но чертовски волнующе.

Притянул снова жену к себе, схватил зубами мочку уха. Еле сдержался, чтобы не укусить до крови. А потом слизнуть эту каплю и снова укусить.

– Ты такая сладкая, майне либе!

– О, ты меня пугаешь! – но  в ее голосе уже слышался смех.

Она думала, что я шучу. Ничего подобного! Я зверел рядом с ней. Ведьма!

Проснулся животный инстинкт: моя самка и никому ее не отдам. Захочу – затрахаю до смерти, захочу – утоплю в подарках. Любого соперника загрызу, растерзаю в клочья, сожру так, чтобы ни молекулы не осталось.

Под угрозой увольнения запретил садовнику показываться на глаза жене, а водителю приказал сидеть в машине. Ни один мужик не должен смотреть на мою жену. Если бы жил в мусульманском государстве, точно натянул бы на нее паранджу.

Но Мари заскучала. Я видел, как тускнеют ее прекрасные глаза, слышал, каким безжизненным становится голос. Молодой, полной сил девушке хотелось заняться делом, а я держал ее взаперти.

– Дорогой, посмотри, – примерно через месяц сказала Мари. Она показала руку, покрытую золотистым загаром. – Видишь?

– Нет! – отмахнулся я: готовился к научной конференции.

– Жаль. Тебе же хуже будет.

Жена направилась к выходу из кабинета. Я поднял голову.

– Это еще почему?

– Стану некрасивой, морщинистой и толстой.

– Правда?

– Конечно! Видишь, какая кожа рыхлая стала? Мне срочно нужен массаж.

– Хорошо, найми массажистку.

– А еще я хочу заниматься фитнесом.

– Тогда и тренера…

– И лицо вянет. Морщинка между бровей появилась…

– Пригласи косметолога… Мари, не мешай сейчас мне. Иначе придется наказать мою девочку, – строго сказал я.