– Чем угостить моих защитничков?

Впечатляющее декольте, ярко-красные сочные губы сложились в бантик, как при сюсюканье с младенцами.

– Мне пломбир! – сказал Петров, сглотнув, будто в горле пересохло.

– А мне эскимо! – улыбнулся Скоков.

Через минуту, развалившись на скамейке, ребята принялись с удовольствием уплетать мороженое.

– Классно на гражданке! – сказал Петров, рассматривая проходящих девушек. – Сколько здесь всего интересного… – И обратился к проходящей мимо брюнетке с длинными волосами: – Девушка, вашей маме зять не нужен?

– Очень остроумно! – отбрила его девушка. – Посвежее, конечно, трудно было что-то придумать?

Не смущаясь, он тут же обращается к следующей – невысокой, рыженькой, с веснушками на аккуратном носике:

– Девушка, пойдемте в кино?

– Не могу, у меня свидание!

– Ну что за день такой невезучий! – сокрушённо махнул рукой Петров.

– Да отстань ты от девчонок, – сказал Скоков. – Давай действительно в кино сходим!

– Пошли! – без энтузиазма согласился Петров. – После переговорного. Эх, жалко, у меня нет такой, как твоя Ленка…

Они доели мороженое и не спеша пошли через парк. Под высокими деревьями с густой, шумящей на порывистом ветерке тёмной листвой дышалось легко. Молодые мамы с колясками, бабушки и дедушки с внуками, поодиночке и группками, – все с добрыми улыбками поглядывали на симпатичных молодых солдат.

Из боковой аллеи до солдат донеслись какие-то не вписывающиеся в привычное звуковое сопровождение парковой пасторальной жизни звуки – гортанные мужские и испуганные девичьи голоса. Друзья остановились, переглянулись и свернули с основной прогулочной аллеи. Группа кавказцев – человек семь – десять тянули куда-то двух русоволосых симпатичных девчонок. Они не предлагали, не спрашивали, будто просто лениво перечисляли радости, которые неминуемо постигнут непонятливых строптивиц.

– Пайдем с нами, каньяк пить будем, красиво гулять будем! – С наглой усмешкой широкоплечий сын гор в яркой рубашке ловил руку отбивающейся девушки.

– Отстаньте! Никуда мы с вами не пойдем!

Вторая девушка крепко вцепилась в другую руку подруги.

– Пайдешь! Куда ты денешься! – не унимался тот.

Петров криво улыбнулся:

– Пойдем, поговорим по душам…

Скоков кивнул. Они подошли ближе.

– Тебя где учили так знакомиться, чмо? – прищурившись, спросил Петров. – А ну отпусти девчонок! Ты же не у себя дома. А в гостях так себя не ведут!

Тот удивлённо повернулся на голос, осклабился, обнажив крупные зубы.

– Ми тут дома. Это ты в гостях! Проходи мимо… Чмо…

– Слюшай, солдат, – лениво процедил сквозь зубы другой «кавалер» с короткой стрижкой. – Ми студэнты. А тэбе раз не хватило ума откупиться, иди дальше служить! – Он отсылающим жестом волосатой руки показал Петрову направление движения, в котором ему следовало двигаться.

– Девчонок отпустили! – вмешался, набычившись, Скоков. – Быстро!

– Зачэм лезэте не в свое дэло? – сказал третий кавказец с неожиданной на юном лице редкой еще бородой. И зашел сбоку.

Стая привычно начала обступать десантников полукругом.

– Послушай, если бы мы с другом приехали к вам в республику и начали ваших девушек за руки таскать, вы бы не лезли? – спросил Петров, уже чувствуя, что разговором дело не кончится, и оглядываясь.

Скоков прищурился и кивнул.

– Наши девушки не биляди, – изрёк коротко стриженный джигит, многозначительно подняв к небу указательный палец. – Поэтому их никто не таскает! И вы у нас как овцы тихие…

Любят представители южных народов поговорить, тем более когда их много и есть одобряющие каждое слово слушатели из числа земляков. Но сейчас закончить свою красивую и назидательную речь стриженый джигит не успел. Петров коротко ударил оратора в челюсть, зубы лязгнули, по подбородку побежала тонкая струйка крови, он отлетел в сторону, схватился за лицо, с изумлением уставился на окровавленную ладонь.