– Ганс, Фридрих, унтер будет недоволен, что вы первыми русскую фройляйн попробовали.

Эта фраза многое расставило по своим местам. Убрав карабин в хранилище, достав штык я скользнул, извиваясь как ящерица, всё же Иван неплохо тренирован, да и молодой, и прыгнул к двоим немцам. От общего лагеря их закрывал кустарник. Видимо смущались и не желали, чтобы другие видели их интерес. Один держал девушку за руки, та была в форме военфельдшера, другой уже задрал синюю форменную юбку, отбросив панталончики в сторону, и пристреливался между ног, пока девушка отчаянно извивалась. Только тот что держал, успел дёрнутся и открыть рот, как в прыжке, извернувшись, я нанёс ему пушечный удар ногой в голову. Готов. Даже добивать не надо, позвонки хрустнули, ну и вбил нож в спину насильнику, зажав ему же рот. Удар в сердце. Правда, я немного девицу подмял, но надеюсь та не будет против. Когда тело немца прекратило дёргаться, я стащил его с девицы, и та шустро приводила себя в порядок, испуганно на меня глядя, а красивая, и ссадина на лице. Это похоже моя работа, неудачно упал. Хотя для неё удачно. Проверив первого немца, точно труп, ну и сняв с него ремень с кобурой пистолета, видать пулемётчик, у насильника, вроде несостоявшегося, были подсумки для карабина. Вот так я с двумя пистолетами вышел, и начал стрелять с двух рук. Два «Люгера» отработали на пять. Сначала часового, он дальше всего, потом точными, но быстрыми выстрелами из пистолета с правой руки, остальных поразил. Оружие в левой, на добивание. Один шустрый, покатился от костра, но пули его догнали. Я и не таких живчиков видел. Пробежавшись, провёл контроль, живых нет. Кстати, документы забрал, и незаметно прихватив «МП» с мотоцикла, подошёл к связанным танкистам. А хорошо связали, даже кляпы во рту. Осмотрев их, крикнул:

– Эй, красавица, можешь выходить, живых немцев не осталось.

После этого сунул оба «Люгера» в карманы брюк, и присев, стал развязывать верёвки на кистях рук, ему и локти связали, капитана-танкиста. Ну и кляп выдернул. Как раз когда девица робко из-за кустарника выглянула. Увидев, чем я занимаюсь, осматриваясь подошла и стала помогать развязывать остальных, а капитан, прокашлявшись, сказал:

– Молодец парень, спас нас. Ты кто? Осназ?

– Школьник. Иван Градов. Шестнадцать лет мне. Ехал на комсомольскую стройку из Москвы, а тут поезд расстреляли, половина пассажиров погибла.

– Погоди, это в десяти километрах от Бреста?

– Да, там

– Слышал, что там бойня была. Значит, оттуда? А здесь как оказался?

– Ранен был осколком, – я снял кепку и показал скрытую под ней выстриженную проплешину и багровый шрам, вернув кепку обратно, закончил развязывать капитана. – Отлежался в Пинске, а то контузия ещё была, и решил на Кобрин двинуть. Потом к месту расстрела поезда. Я следопыт, лесовик, хороший охотник, следы тех нелюдей запомнил, поищу.

– А как ты в Пинске оказался?

– В госпитале Кобрина кинули клич, кто машиной управлять может, ну я и вызывался. Я всем могу управлять, что ездит, летает и плавает. На станции новые «захары» выгрузили, их и отдали на эвакуацию, вот в кабине одной и добрался до Пинска.

– А эту машину, – кивнул тот на танк.

– Не доводилось. «Три-четыре» знаю, было дело, покатался, «двадцать шестой» тоже. А «КВ» нет.

– Отлично. У нас механика-водителя убили, а он один знал этот танк. Я командовал батальоном лёгких танков и такие машины, как и мои бойцы, не знаю. Этот танк нам попался при отходе, когда батальон разбит был, с одним мехводом. Вот что, Иван, временно призываю тебя на службу. Нужно перегнать танк к нашим.