К вечеру, поужинав по пути, доел остатки, констатировал, что ушёл от Пинска километров на тридцать. Немцев уже видел, два мотопатруля на горизонте проехало, причём это разные, и на дороге пыль от движения техники и пехотных колонн. Шёл к посадке, она мой путь пересекала. Решил там переночевать, двигался я днём, ночью сплю, но когда сблизился, вдруг услышал окрик:

– Хальт!

Я тут же замер и поднял руки на всякий случай, хотя такого приказ не было. Посадка смешанная, тополя и кустарник по бокам, немцы хорошо замаскировались, да я и не сразу их рассмотрел. Тем более их стоянка метрах в трёхстах дальше, видимо часовой засёк и те по посадке сблизились, остановив. Было двое, унтер, и рядовой, последний меня на прицеле и держал. Ну как на прицеле, карабин свободно лежал на сгибе локтя, но ствол на меня направлен. Опытный солдат, я сам такой. А так это мотопатруль, армейский. Да и понял это по очкам на касках обоих. Унтер меня лично охлопал, но я был пуст, всё в хранилище, и задал вопрос на чудовищном русском:

– Ви ктьё?

– Не ломайте язык, я знаю немецкий, – сказал я на германском языке.

– О, из немецких переселенцев, или кто из родителей немец?

– Нет, учил язык будущих рабов. Должен же я знать, что те говорят, отдавать им приказы.

Унтер вытаращил на меня глаза, лицо покраснело, тот что-то крякнул, даже я не понял что, и попытался нанести удар кулаком. Вот касанием по руке и убрал его в хранилище, прыгнув к солдату, что пытался отскочить, вскидывая карабин, но и его убрал. Осмотревшись, мы у кустарника были, я зашёл внутрь посадки, тут видимость ограничена, довольно большая посадка, и приготовившись, достал унтера так, чтобы оказаться у него со спины, и тут же нанёс тому удар ребром ладони в область основания шеи, мгновенно вырубив. Дальше уложил на старую подстилку из листьев, и не забывая поглядывать вокруг и прислушиваться, стал снимать с того всё ценное. Часы сразу застегнул у себя на кисти, сдёрнул сапоги, отстегнул ремень, с наплечными раменями, и ворочая тело, снял. Пистолет-пулемёта не было, два подсумка по три магазина к «МП» были, кобура с пистолетом, но «ПП» тот явно оставил в лагере. Лентяй. Так что оставил обобранное тело лежать. Отойдя, тут посвободнее от веток, и достал второго, вырубив тем же способом. Хорошо выстрелить не успел. Так что карабин проверил и прислонил к стволу тополя. Дальше также снял всё ценное с солдата. Подумал, и форму снял с обоих. С исподним. Ценного немало нашёл, но что по карманам было, ранцев те при себе не имели. Пока же изучив карабин, приготовил патроны запасные. Также достал из кобуры обычный на вид «Люгер» и его приготовил, как и два запасных магазина, и вот так держа карабин наизготовку, двинул по посадке к лагерю мотоциклистов. А обоих немцев я убил, хладнокровно, милосердные удары в сердце штык-ножом с солдата. Аккуратно, кровью не плеснуло.

Сердце громко бухало, надпочечники вырабатывали адреналин, но не скажу, что в предельной концентрации, ситуация-то довольно обычная для меня, так что лишь слегка возбудился. А то восемь дней отдыха, без встрясок, а тут сразу такое. Ничего, пока шёл успокоился. Наконец в просвете рассмотрел лагерь. Первым, на что наткнулся мой взгляд, громадина танка. Аж целый «КВ-1» стоял на полевой дороге, что вилась у посадки. Замаскирован ветками, с уже пожухлыми листьями. Я с другой стороны подходил, потому танк и не мог видеть. Стоял с открытыми люками. Рядом часовой переминался. Ещё стояло три мотоцикла, причём, все «БМВ», визуально я видел четверых немцев, плюс один часовой, с ремнём карабина на плече, а должно быть семеро. Где ещё два? Три мотоцикла, по трое седоков, девять, двоих уже шлёпнул, командира патруля и одного солдата, должно быть ещё семеро. Так где ещё двое? Кстати, рассмотрел на одном из мотоциклов, на руле висел, «МП-40», и подозреваю что он как раз ленивого унтера. Ещё у костерка, где двое немцев кошеварили, лежало что-то. Привстав, прикрываясь стволом тополя, рассмотрел тела троих, причём танкисты. Один пошевелился, связанные. Не с «КВ» ли? Тут вдруг рядом за кустарником услышал писк, и один из кошеваров крикнул: