– Они отказались пропустить даже семь эшелонов с семьями, ранеными и больными. А генерал Жанен приказывает нам ждать, пока с полковником Арчеговым не будет заключено соглашение о пропуске всех чешских составов за Байкал.

– Это как бальзам на душу, – Румша хихикнул, – надеюсь, что ушлый казак ограбит их эшелоны основательно. Пусть чехи от жадности удавятся.

– Чему радуешься?! – грубовато резанул Чума. – Распотрошив двести чешских поездов, он примется за наши пятьдесят, если мы все же доберемся до Байкала. И нам придется отдать добро, лишь бы выбраться из этой Сибири, где сопли в носу замерзают.

– А может, и не придется, – задумчиво протянул Румша. – Может быть, мы все сохраним и в накладе не останемся. Да еще колчаковского золотишка вытянем из Сибирского правительства.

– Как?! – Чума оторопело посмотрел на собеседника. – Что ты имеешь в виду, пан Казимир?!

– Плюнуть на чехов и Жанена и попытаться договориться с русскими напрямую. Я еще не уверен, но в штурмовом батальоне все жолнежи клянутся, что в Ачинск сегодня ночью вошла Ижевская дивизия и отбила наступающий авангард красных. Это позволило нашим бронепоездам и батальону уйти на станцию Чернореченскую, где расположился штаб генерала Каппеля. Теперь части третьей белой «армии» – Румша иронично надавил на последнее слово – смогут вырваться из ловушки!

– Допустим, – отозвался Чума, – но впереди Красноярск. А мы с эсерами уже заключили перемирие за пропуск наших эшелонов. Взять его штурмом колчаковцы вряд ли смогут – ты сам видишь, какой бардак у них творится. Нет, они обречены.

– Не спеши их хоронить, Валериан.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь, кто командует белыми в Ачинске?

– Нет! Я только приехал из Красноярска и еще не в курсе.

– Сам император Михаил Александрович! Вот так-то!

– Ох ты, – Чума даже привстал с кресла. – А не новый ли Лжедмитрий он, часом? Кто знает…

– Нет, это исключено. Два офицера его уверенно опознали. Кроме того, у местных селян на стенках имеются портреты царской семьи. Вон там, на столике, один лежит, я специально взял.

– Пся крев, – снова выругался Чума, но в голосе послышалось облегчение. – Это был заговор, и мы его проморгали. И чехи… Ведь войска Арчегова именуются Сибирской императорской армией – а это неспроста.

– И рвутся сюда, – подытожил Румша, – чехи очищают для их прохода один путь. Потому и движение на восток застопорилось…

– Пан полковник. – Дверь в салон отворили, и на пороге вырос поручик. – Срочные депеши из Иркутска. Только что расшифровали.

– От Сыровы?

– Нет, пан полковник. Хотя переданы чешским шифром. Вам от полковника Арчегова. Так же, как и генералу Каппелю. Третья депеша для передачи русскому царю Михаилу от премьер-министра Сибирского правительства Вологодского.

– Давайте сюда! – Валериан Чума протянул руку и жадно впился глазами. Не столько прочитал, а буквально проглотил текст и тут же протянул листы Румше. Тот читал медленнее, но по мере прочтения лицо полковника непроизвольно вытягивалось от удивления.

– Что нам теперь делать? – задумчиво вопросил Чума, но в голосе офицера явственно слышалось нескрываемое облегчение.

– Принимать предложение Арчегова. Это единственный выход, другого просто нет. И поможет нам матка Бозка Ченстоховска…

Красноярск

– Господин генерал, красный начдив Лапин на проводе, – капитан Полонский, адъютант генерала Бронислава Зиневича, сильно тряхнул своего начальника за плечо. Тот открыл глаза – но смысл сказанного не сразу добрался до разума. Но когда все же достиг его, генерал тут же сорвался с места, как ошпаренный кипятком таракан.