«Не голый ты вовсе, а под одеялом! Хам!» – хочется мне завопить и запустить чем-нибудь в мужчину.

– Ты!

– Я, – нагло лыбится ящер. – Эйден.

– Эйден, – красивое имя, и очень ему подходит.

Дракон проходится по моему телу и с нескрываемым восхищением смотрит на мои ноги.

Вот же! Я и забыла, что на мне обтягивающие брюки. Ладно, уже поздно стыдливо бросаться в комнату и наспех переодеваться.

– Перед тем, как ты с жадностью на меня набросишься, можешь сначала напоить и накормить? – Самоуверенность так и прет от дракона, что очень раздражает.

С первых его слов я понимаю, как сложно мне будет терпеть этого наглеца под одной крышей.

На его провокацию я никак не реагирую, хоть и хочется подойти и придушить.

Разворачиваюсь на кухню и иду за целебным отваром и бульоном. Все равно тяжелую пищу ему пока нельзя, да и другого ничего нет.

– Кстати, – расслабленный тон дракона заставляет меня напрячься. – Тебе понравилось?

Резко разворачиваюсь и в недоумении смотрю на него.

– О чем ты?

Этот хам начинает спускать одеяло со своего живота.

– Об этом, – играет он бровями.

– Совсем пришибленный, – взвизгиваю. – Ничего я там не рассматривала!

– Ну ладно, – не скрывает своего разочарования дракон. – Потом посмотришь.

– Ты! – шиплю я не хуже самой ядовитой змеи.

– Есть хочу, – невинно хлопает ресницами, при этом шкодливо ухмыляясь.

«Всевышняя, дай мне сил и терпения не прибить этого дракона», – молю я Богиню о милосердии. На себя надежды нет. Мои руки так и чешутся придушить этого чешуйчатого.

Беру поднос и, не обращая внимания на колотящееся сердце, несу его к Эйдену. Немного непривычно называть его по имени.

Ставлю поднос рядом с раненым и разворачиваюсь.

– А приподнять? – Скрипя зубами от раздражения, иду помогать.

Подхватываю его ладонями под спину и приподнимаю. Его лицо слишком близко от моего. Чувствую на своих щеках его горячее дыхание. Подсовываю ему под спину подушки, встаю и ухожу.

– А покормить? – останавливает меня бархатистый голос дракона. Тихо рычу от бешенства.

Резко разворачиваюсь и испепеляю его взглядом. Эйден смотрит на меня и с чувством выполненного долга берется за ложку.

– Ну, нет, так нет.

Может, его так изувечили не из-за любвеобильности? Возможно, он просто кого-то довел до бешенства, вот и не сдержался человек или нечеловек. Не виню его за это. Этот дракон любого может вывести.

Всегда себя считала терпеливой и уравновешенной, но десяти минут бодрствования чешуйчатого хватило, чтобы весь мой хваленый самоконтроль полетел в бездну.

– Малышка, я все, и мне нужна твоя помощь.

Малышка?

От злости со всей силы втыкаю нож в доску и поворачиваюсь в сторону дракона, чтобы высказать все, что думаю о его манерах.

Но одного взгляда на Эйдена хватает, чтобы я проглотила свою язвительность.

Дракон лежит в том же положении, в котором я его оставила, за единственным исключением: простынь пропиталась кровью. Его раны открылись.

Несмотря на раздражение, я бросаюсь к Эйдену. Вытаскиваю подушки из-под спины и приказываю:

– Ложись.

– Вот так сразу? Без прелюдий?

Смотрю на ящера и поджимаю губы.

– Так хочется помереть? – Ему больно, бледное лицо дракона тому доказательство.

Опускаю простынь до бедер, ожидаю услышать от Эйдена непристойные слова, но дракон молчит.

Так и есть, раны открылись.

Поднимаюсь на ноги и бегу за отваром тысячелистника. Хорошо, что чайник горячий, и не приходится тратить драгоценное время на ожидание горячей воды.

Эйден молча наблюдает за моими действиями. Прикладываю влажную ткань к ранам на груди и надавливаю. Слышу сдавленный свист дракона. Смотрю, Эйден уже без сознания.