- И каким образом предлагаешь определять ценность?
- Комплексно. Основная масса популяции должна находиться в репродуктивном возрасте, при этом являясь генетически разнородной. Допустим…
Верховный снова ничего не понял.
И поморщился.
Потом. Он поговорит с маской потом. Сейчас нужно завершить беседу с Владыкой копий.
- Сколько у тебя людей? Тех, на кого можно положиться?
- Не так и много, - Владыка нахмурился сильнее прежнего. – Да и то… никогда нельзя быть уверенным в людях. Но пока… я отправил гонцов. Надо сосредоточиться на городе. Если снова вспыхнут бунты…
А они вспыхнут, ибо ни одно чудо не длится вечно. Да и не убирает все проблемы.
- …придется давить.
- Я скажу, чтобы в храмах объявили, что отныне всякий бунтовщик выступает против власти богов. И потому будет не просто убит, но принесен в жертву.
Этого почему-то боятся больше смерти.
Но не поможет. Надолго во всяком случае.
- Мы… на одной стороне? – задал Владыка вопрос, который мучил его.
- Да.
Во всяком случае пока.
И он, поклонившись, отступил.
- Погоди, - удержал его Верховный. – Скажи… пусть её не оставляют. Ни днем, ни ночью, ни на мгновенье, поскольку… мне неспокойно.
Он приложил руку к сердцу.
- Предчувствие дурное…
Владыка не стал смеяться, даже не улыбнулся, ибо и у него наверняка имелись предчувствия.
- Рядом с ней всегда Ксочитл… и мой сын.
Хватит ли этого, чтобы защитить?
- Мне… возможно, скоро придется уехать.
- Куда? – подобрался Владыка копий.
- Щит небесный сам собой не расширится… надо… посетить иные… места.
Маска хихикнула. И смешок этот резанул нервы, померещилась в нем издевка. Над Владыкой, над самим Верховным, который ничего-то не знает, но исполняет сказанное золотой Маской. Померещилась ли… или же… впрочем, выбор невелик.
- Надолго?
- Скажи ему, что дорога в одну сторону займет несколько дней. Вам повезло. Здесь находился один из ведущих узлов. И если станции уцелели…
- Несколько дне в одну сторону. Сопровождение… кого сможешь дать. И отправлюсь я сразу после… разговора.
И вправду, чего медлить?
- Хорошо. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь…
Нет.
Но Верховный величественно кивнул. И шагнул на порог.
Императрица сидела на ковре. Без золотых одежд, в одной лишь легкой рубашонке, какую носят все дети, она выглядела тем, кем была – совсем юной девочкой. И Ксочитл бережно разбирала темные пряди волос, напевая песенку.
Она прервалась на мгновенье, смерила Верховного настороженным взглядом, и кивнула.
- Доброго дня, - сказал Верховный, низко поклонившись.
- Садись, - Императрица гладила детеныша леопарда и тот блаженно щурился. Второй же возился рядом, пытаясь поймать собственный хвост. И Верховный позавидовал зверям в их неразумности и неспособности осознать грядущее.
Он опустился на ковер. И Ксочитл отступила, впрочем, она замерла, не спуская с Верховного настороженного взгляда. А он отметил, что за прошедшие дни Императрица изменилась. Она вытянулась, при том похудев еще больше. И на лице её ныне выделялись лишь глаза – яркие и темные, что вода в ночном озере.
- Так странно… смотришь и ты, и не ты, - она протянула руку, тонкие пальцы скользнули по щеке. – Ты… можешь снять?
- Боюсь, что нет. Пока нет. Но я – это я…
- Ты спас людей.
- А это уже не я.
- Она?
- Да.
Кивок.
Недолгое молчание. И звереныш мяучит, тянется к руке, выпрашивая ласку.
- Рабы шепчутся, что мир идет к гибели…
- Рабы всегда ждут гибели мира, - возразил Верховный.
- И что щит небесный, он скоро не выдержит… что я не та, за кого себя выдаю. Откуда они знают?
- Рабы?
- И рабы тоже. И все…
- Скажем так… тайной это не было. Не такой, которая и вправду…