«Наверняка кормилица», – решила Маша, а вслух поспешила успокоить женщину:

– Лекарь Каффер, наконец, нашёл средство, способное облегчить мои страдания. Смотри сама, мне гораздо лучше! – она повернулась вокруг своей оси, демонстрируя Берге, что прекрасно себя чувствует.

– А способ вернуть вам память так и не нашёл, – проворчала она, качая головой. – Бедная моя госпожа! У вас ведь даже взгляд другой! Какой ужас! Слуги, если узнают, вам на шею сядут, совсем обленятся! Вам срочно следует вернуть себе память, пока они вконец не обнаглели!

Говоря это, она хлопотала вокруг Маши, бегая то в купальню, набирая в ванну воду, то подбирая наряд и украшения. А Мария внезапно внутренне похолодела: Берга права! Это она видит в ней любимую девочку-ангелочка, а другие слуги, прознав, что характер дочери графа изменился, вполне могут начать мстить… Потому что многие проделки Мари почти всегда заканчивались травмами, и тогда… Вполне можно ждать иголок в белье или давленого стекла в пище.

– Берга, милая, ты должна… нет, просто обязана мне помочь! – клещом вцепилась в неё Маша. – Никто не должен узнать, что я – не я… В смысле, ничего не помню и стала совсем другой!..

Женщина замерла, и в её глазах заплескались слёзы. Девушка даже не успела спросить, что случилось, чем она её расстроила, как мокрые дорожки прочертили морщинистое лицо горничной, и она воскликнула, улыбаясь, словно наступил её самый счастливый день:

– Конечно, госпожа! Я всегда готова быть для вас полезной! О, Свет! Благодарю тебя, что даровал мне этот час! – встрепенулась, будто отвесила себе мысленно затрещину, и нахмурилась. – Во-первых, вам не следует называть слуг милыми. Даже меня. Хотя не скрою, для меня это будто музыка… – опять всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Обращайтесь резко «эй, ты!», но лучше всего – надменно заломленная бровь и холодный взгляд свысока: хорошо вышколенный слуга тут же поймёт, что вам от него что-то требуется…

Говоря это, Берга отвела Машу в купальню, очень ловко раздела и усадила в ванну с горячей водой.

– Вот так? – обернулась на неё Маша и попыталась изобразить то, что советовала горничная.

Та восторженно покивала и продолжила наставлять, словно Маша вновь стала маленькой девочкой, которой требовалась помощь горничной-кормилицы. И Берга упивалась каждой секундой, сияя от счастья.

Очень скоро Мария, намытая до шелковистости кожи и умащенная ароматными средствами, была облачена в распространённую на Юге одежду: топ-бюстье, прекрасно поддерживающий грудь; кружевные трусики-шортики; свободно ниспадающие от талии до щиколоток штаны из лёгкого материала; расшитую узорную туника длиной по колено, но при этом с разрезами по бокам. Всё это дарило лёгкость и комфорт, а южный зной совсем не чувствовался: струящаяся ткань приятно холодила тело.

Маша с ненавистью вспомнила столичную моду: ох, уж эти корсеты-кринолины! К счастью, они остались позади.

Юг радовал Марию теплом, яркими красками и восхитительными ароматами, насыщавшими приятный ветерок. Буйная зелень, пронзительно синее небо, одно слово – юг!

Она глядела вокруг во все глаза, совершенно забыв наставления Берги проявлять ко всему безразличие, даже если встретит козла с двумя головами.

Ах, Маша так давно мечтала съездить на юг! Но то времени не хватало, то средств… положа руку на сердце, основной причиной были деньги. А выйдя на пенсию, она эти мысли и вовсе оставила, свести бы концы с концами… И вот он, юг!

Усадьба рода Бодо была лаконичной смесью средиземноморских строений с интересно продуманной архитектурой. Одноэтажные, с белёнными стенами, здания квадратами соединялись между собой открытыми галереями, являя то один внутренний садик, то другой. Все залы имели распашные окна-двери, и получалось так, что при открытии одна стена как бы исчезала, а зал примыкал к саду.