Дамир.

Глаза привыкли к полутьме. Это он. Мой муж. Болезненное тепло разливается по телу. Он кидается ко мне, обнимает, крепко сжимает в объятьях. Так крепко, что даже дышать трудно.

— Что ты… — сиплю, — тут делаешь?

— А ты? — гремит его голос. — Какая же ты дура!

— Ещё раз… ударишь меня?

— Дура, — повторяет муж, целуя меня в волосы, лоб, висок… — Прости меня, — шепчет. — Простишь?

5. Глава 5. Оксана

Дамир поднял меня на руки, словно ребёнка, и посадил на заднее сидение, пристегнув ремень безопасности.

Теперь меня колотит от страха. От осознания того, что я могла натворить…

Почему-то именно сейчас, когда я на грани, больше не хочется умирать.

Я вспоминаю, как беззаботно гуляла по этому району, как наслаждалась жизнью, общалась с интересными людьми.

Как же всё так обернулось?

Перевожу взгляд на мужа. Он заводит двигатель, оборачивается на меня, в глазах что-то терпко-холодное. Вспоминаю фразу Богдана про больничку. Конечно, сегодняшний поступок не характеризует меня как здорового человека. Но видит бог — теперь мне гораздо лучше. Лучше, чем когда все игнорировали меня, крутили у виска в ответ на головные боли…

В этот миг даже голова не болит. А я уже забыла, что такое, когда телу нормально. Когда физически ничего не беспокоит.

— Отвезёшь меня к своему другу?

Дамир, помедлив, кивает.

Я любуюсь огнями ночного города, хочется выйти из машины и просто идти, идти, идти.

— Тебе нужна помощь, Оксана.

Я невольно усмехаюсь.

— Правда? Знаешь определение сумасшествия? Это когда ты делаешь одно и то же, но ожидаешь другого результата. Альберт Эйнштейн.

Муж окидывает меня взглядом через зеркало заднего вида.

— К чему это? Что с тобой вообще такое?

Я представляю, как пытаюсь объяснить ему, ЧТО со мной такое. Он так искренне недоумевает.

От него доносится запашок сладких духов моей сестры…

Я могла бы закатить истерику, могла бы опухнуть от слёз и, наверное, просто сдохнуть здесь, потому что ментальное состояние сказывается на физическом.

Но не буду.

Увидела достаточно. Тут нечего обсуждать. Пусть Дамир уже возьмёт себя в руки и как-то уже оформит отношения с Машей. Алёнке нужен отец, а не перебежчик от одной двери до другой. Делить мужчину с сестрой? Звучит как сюжет для великолепной картины. Которая у меня вызовет разве что усмешку.

— К тому, что Богдан за все эти месяцы мне не помог. Стало только хуже.

— Потому что тебе нужен другой врач, — отзывается Дамир резко. — Богдан не мозгоправ. Но я тебя защищал от участи, попасть сама знаешь куда.

Становится смешно.

— Ты бросил меня. Почему в твоей голове было всего два выбора — вручить меня другу, который даже не пытался найти причину головных болей или же закрыть в больнице? Может, мне и стоило назначить соответственное лечение. А ещё меня стоило не оставлять одну с этим.

Дамир добела пальцев стискивает руль.

— Он был и моим сыном! — кричит он.

— Да, — отзываюсь, обняв себя за плечи, — я помню об этом. Но мне казалось, что ты забыл.

Дамир ничего не отвечает, только сворачивает резко, едва сумев вписаться в поворот.

— Я не собираюсь продолжать лечение у Богдана. Он тебе нравится? Пусть тогда твоим здоровьем и занимается. Ты вообще больше не будешь участвовать в моей жизни.

— В каком смысле? — едва ли не рычит. — Самостоятельная стала? Забыла, как ложку держать не могла?

Нет, увы, не забыла.

— Так я же притворялась всё это время по твоему мнению. Со мной всё в полном порядке, дорогой. Я вполне в состоянии сама себе найти врача. А также переехать. И подать на развод.

Он останавливается. Тормозит резко. У меня всё внутри перетряхивает, теперь немного мутит. Неприятно.