Но если это не так, как вышло, что мы все оказались здесь?..

Мне требуются последние силы только на то, чтобы не потерять сознание. Отчасти помогает ритмичная мелодия, доносящаяся из коридора. Что это?

— Я дома! — кричит Алёнка.

Она, наверное, как всегда громко слушает музыку в наушниках. Семилетняя озорная девчонка, в которой я души не чаю. Мне не хочется её пугать.

Почему-то только эта мысль даёт силы. Заставляет оттолкнуть Дамира и вытереть ладонью лицо, а пальцы о внутреннюю сторону кофты. Алёна здоровается, я машу ей рукой, через силу улыбаясь, и прохожу мимо.

Интересно, как она всё это воспринимает? Что ей говорила Маша?

Племянница кидается обнимать мужа. Я бросаю на него взгляд. Прощальный взгляд. И выхожу из квартиры.

Голова болит и кружится, ноги не держат, а лифта здесь нет. Если попытаюсь спуститься по лестнице — муж может меня догнать. Я этого не хочу.

Он меня больше не увидит.

Заткнув себе нос, поднимаюсь наверх. И уже спустя минуту наблюдаю, как Дамир вылетает из квартиры и спускается по лестнице. Я осиливаю только два этажа. После падаю. Не хочу, чтобы мне помогали. Не хочу.

Может быть, если я закрою сейчас глаза, то просто исчезну?

Я так долго боролась с депрессией после смерти сына. Боролась только ради мужа. Но сейчас…

Сай, мамочка идёт к тебе…

3. Глава 3. Оксана

Открываю глаза так, будто бы и не спала. Там, в подъезде, меня словно отключили, а здесь включили. Во рту металлический привкус, тело пропитано страхом, горечью и холодом. Я никогда ещё так сильно не жалела о том, что вижу белый свет.

Я снова не пришла к своему мальчику. Предала его. Чувство именно такое. Я месяцами гнала от себя эти мысли, а теперь не понимаю — зачем?

Набираю в грудь воздуха, с отвращением глядя на жёлтые обои с мелкими белыми цветочками. Я частый гость этой палаты. Иногда мне кажется, что она создана специально для меня. Что мне раз за разом придётся в неё возвращаться.

Это моё чистилище.

Палата в клинике, где работает мой лечащий врач, врач нашей семьи. Богдан — близкий друг Дамира со школьной скамьи. Мне он никогда не нравился, я всегда старалась его избегать. Но незаметно, чтобы не вызывать резонанс. И всё получалось. Пока не заболела. Пока не оказалась мухой, попавшей в его паутину.

Ощущения именно такие.

Выдыхаю и всхлипываю. Палата просторная, красивая в основном. Работает кондей и очиститель воздуха. Дышать приятно.

Здесь можно было бы отдохнуть, хорошо выспаться. Если бы это теперь вообще имело значение. Вспомнив о пощёчине от мужа, вздрагиваю. На глаза слёзы наворачиваются.

Значит, он всё-таки сообразил, что я не могла так быстро уйти, и поднялся наверх. Привёз меня сюда. И, наверное, вернулся к своей дочке и любимой женщине.

Сердце болит. Ноет, сжимается.

Если бы я только могла перестать чувствовать… После смерти Сая из жизни вытекло всё хорошее, но всю боль я чувствовала даже острее, чем когда-либо. Несправедливо. Нечестно.

Дверь открывается, в палату входит Богдан в белом халате. На лице улыбка, взгляд спрятан за стёклами прямоугольных очков. Я вздрагиваю. Он закрывает дверь.

— Добрый вечер, Оксана. Рад тебя видеть снова.

Фраза звучит странно. Будто ему нравится, когда мне плохо. Ведь когда мне плохо, я оказываюсь здесь.

— Это тот же день?

Здесь нет часов, окно подсказывает, что время к семи-восьми вечера. Прошло так мало с того момента, как я пришла в гости к Маше?

Богдан отрицательно ведёт головой. Подходит ближе и садится на кровать мне в ноги. Я бы предпочла, чтобы он держался на большем расстоянии.

Он никогда мне не нравился. А потом сын умер от пневмонии. Богдан не педиатр, он не лечил его непосредственно, но был рядом. Успокаивал нас. Я знаю, это несправедливо, его вины тут нет, но мне даже смотреть в его лицо неприятно. Сразу вспоминаю, как он смеялся над моими волнениями.