— Боже, — прошептала Мэй, чувствуя, как тошнота поднимается к самому горлу, — Дункан.

Муж оказался тут же, грубо вздергивая ее на ноги.

— Мне убить его? — сказал он, разворачивая ее к себе лицом, — что мне сделать с ним, Мэй? И что мне сделать с тобой? Как ты могла сотворить с нами такое?

Мэй застонала от собственных терзаний. Все, чего она хотела, вернуться домой, вместе с мужем и радоваться ребенку, о котором они мечтали. Только теперь это невозможно. Теперь она грязная, испорченная чужим прикосновением.

— Дункан, — прошептала Мэй, вглядываясь в родное любимое лицо, — Я люблю тебя.

На лице мужа появилось отвращение, но Мэй этого не заметила. Ее взгляд был прикован за спину Дункана, туда, где лежал Юэн. Теперь же он поднимался на ноги, немного качаясь из стороны в сторону. Меча в его руках не было, но Мэй заметила как он, одним быстрым движением вытащил короткий кинжал.

Мэй не думала что делает. Вывернувшись из рук мужа, она бросилась к Юэну, надеясь закрыть мужа своим телом. Но, Дункан понял все по-своему.

— Грязная предательница! — прорычал он, пытаясь ухватить ее за ворот платья, но она увернулась.

Не думая, Мэй схватила Юэна за руки, крепко сжимая и не позволяя метнуть кинжал в Дункана.

— Нет, — прошептала она, — Юэн, нет.

— Ты сама сделаешь это, — выплюнул он, вместе с кровью, которая текла из уголка его рта. Его обезумевший взгляд скользнул ей через плечо, а потом на его лице появилось предвкушения, — Дункан, твоя жена не хочет расставаться со мной. Я ведь говорил, что она выберет меня.

Мэй изумленно ахнула и попыталась разжать руки, но даже смертельно раненный Юэн оказался гораздо сильнее. Мэй почувствовала прикосновение Дункана к своему плечу, как раз в тот момент, когда Юэн грубо развернул ее, толкая прямо в руки своего бывшего друга. Мэй не успела разжать пальцы, и бросить кинжал. Его острие плавно и очень глубоко вошло в грудь Дункана.

— Нет, — закричала Мэй, ясно слышала смех Юэна за своей спиной. Но единственный, на кого она могла сейчас смотреть, это Дункан, в глазах которого плескалось самое чистое изумление. — Нет.

Она попыталась вытащить клинок, но Дункан схватил ее за руки и шагнул ближе, даже не поморщившись, когда острие вошло еще глубже в его грудь.

— Дункан, — прошептала Мэй.

По телу Дункана пронеслась дрожь боли, и он несколько раз моргнул.

— Я проклинаю тебя, целительница Мэй. Проклинаю тебя и ребенка в твоем чреве. Я проклинаю весь твой род, до последнего, — Дункан тяжело сглотнул и сильнее сжал свои руки поверх пальцев Мэй и окрашивая их своей кровью, — Моя кровь на твоих руках. Моя смерть от твоих рук. Пусть больше ни один воин не пострадает от рук тебе подобных. Не видать вам счастья в радости и любви. Пусть боль воина, которого вы посмеете полюбить, станет вашей ношей. Ношей, от которой вас избавит только смерть.

Мэй рухнула на землю, увлекаемая Дунканом. Муж разжал руки, позволяя Мэй отшатнуться от него. Но, она не стала этого делать. Всхлипнув, она замотала головой. Ей было совершенно плевать на то проклятье, которое проговорил Дункан. Он мог хоть сотню раз сделать это, она простила бы ему все.

— Дункан, — Мэй заплакала еще сильнее, понимая, что муж потерял сознание.

Она ведь могла спасти его. Могла. Зажмурившись, она призвала на помощь все свое умение, дар переданный ей по женской линии ее семьи. Но ничего не получилось. Мэй затряслась, понимая, что с каждым вздохом жизнь покидает ее мужа.

— Я люблю тебя, Дункан, — всхлипнула Мэй,  склоняясь над ним и пытаясь его поцеловать.