А она, казалось, источала сияние… Харт впервые увидел ее в красивом наряде, а не в обычном для нее безобразном платье из хлопка или саржи; к тому же Элинор носила эти свои платья застегнутыми наглухо. А бальный наряд… О, он заставил ее блистать! Должно быть, это Изабелла одолжила ей одно из своих платьев или же купила для нее новое – но результат вышел ошеломляющим, и Харт не мог оторвать от нее глаз.

– Мне до смерти надоело, что ты просишь мою жену быть хозяйкой на твоих скучнейших вечерах, – проворчал Мак, остановившись рядом с братом. – Временами я ее почти не вижу из-за этих проклятых балов и музыкальных салонов. Да еще и декораторы на моей шее.

Потягивая солодовое виски, Харт по-прежнему не отводил от Элинор взгляда.

– Хочешь сказать, что у тебя нет возможности спать с ней так часто, как хочется?

– Можно ли вменять мне это в вину? Ты только посмотри на нее. Мне хочется убить всех мужчин, которые с ней разговаривают.

Харт с трудом оторвал взгляд от Элинор и посмотрел на Изабеллу. Следовало признать, что она выглядела восхитительно в своем серебристо-зеленом наряде, плотно обтягивавшем ее стройную фигуру. Впрочем, Изабелла всегда вызывала восхищение, и Мак влюбился в нее до безумия с первого взгляда. Но ему понадобилось целых шесть лет, чтобы научиться ее любить. Слава Богу, бури улеглись, и теперь семейная жизнь Мака протекала в тихой гавани. Они с Изабеллой были безоблачно счастливы, и она заботилась о муже, сняв с Харта ответственность за его благополучие.

К ним подошел официант с шампанским, но Мак отмахнулся от него. После многих лет пьянства – он чуть не свел себя в могилу – Мак стал абсолютным трезвенником.

– Что с твоим намерением подыскать себе жену? – спросил он брата, когда официант ушел.

Взгляд Харта снова обратился к Элинор, здоровавшейся с маркизом и маркизой как со старинными друзьями. Минуту спустя, звонко рассмеявшись, она повернулась, чтобы приветствовать какую-то хмурую даму, и та тотчас же расплылась в улыбке. Это была одна из особенностей Элинор – она могла очаровать и покойника.

– Ты меня слышал? – проворчал Мак.

– Слышал. И просил оставить эту тему.

– Элинор у тебя под носом, Харт. Бога ради, зацелуй ее до бесчувствия и вызови викария. Тогда она сможет принимать гостей на твоих праздниках, а Изабелла будет сидеть со мной дома.

– Потерпи еще немного, – ответил Харт, продолжая наблюдать за Элинор. – Вы с Изабеллой скоро умчитесь в Беркшир, где сутки напролет сможете не вылезать из постели.

– Но тогда ты сделаешь своими хозяйками Эйнсли и Бет. А ты знаешь, что братья готовы тебя придушить?

– Очаровательная женщина, встречающая моих гостей, – составная часть моего плана, – пояснил Харт. – И Изабелла это понимает.

На Мака слова брата не произвели должного впечатления.

– Послушай, Харт, может, ты и время второго пришествия Христа назначишь и велишь Уилфреду составить для него маршрут следования? Пойми, невозможно все контролировать. – Тут Мак вдруг отвернулся от брата и сквозь толпу ринулся к Изабелле.

Значит, невозможно все контролировать? Харт глотнул виски и усмехнулся. Мак не понимал, что сам он, а также Кам с Йеном жили сейчас так, как хотели, только потому, что он, Харт, отказался отступать и пускать все на самотек. А если бы он не управлял каждым их шагом, то Кам и Мак, возможно, до сих пор пытались бы наскрести на проживание где-нибудь в малярийных джунглях или в холодной Шотландии, обрабатывая каменистую землю. Скаковые лошади, искусство, женщины, дорогое виски – все это было бы для них невиданной роскошью. Ну, а Йен… Йен бы скорее всего умер.