Новая ситуация была для СССР и выгодна, и опасна в том смысле, что теперь прибалтийские республики, в зону границ которых выходила Германия, могли принять протекторат Германии и слишком усилить Германию на северо-западном фланге СССР. Поэтому СССР закрепил свои позиции заключением договоров о взаимной помощи с Эстонией (28 сентября 1939 года), Латвией (5 октября 1939 года) и Литвой (10 октября 1939 года). Забегая вперёд, можно сказать, что это не был шаг к советизации Прибалтики. Решительные действия СССР по возврату Прибалтики в состав СССР летом 1940 года были обусловлены откровенно прогерманскими (и одновременно – прозападными) настроениями высших кругов во всех трёх республиках.

Показательна в этом отношении запись от 25 октября 1939 года в дневнике Генерального секретаря Исполкома Коминтерна Георгия Димитрова, который зафиксировал следующие слова Сталина: «Мы думаем, что в пактах взаимопомощи (Эстония, Латвия, Литва) нашли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран.

Но для этого нам надо выдержать, – строго соблюдать их внутренний режим и самостоятельность.

Мы не будем добиваться их советизирования.

Придет время, когда они сами это сделают!»

12 октября 1939 года Советское правительство предложило заключить договор о взаимной помощи также Финляндии, однако – уже на базе размена территориями так, чтобы граница была существенно отодвинута от Ленинграда (со старой советско-финской границы вторую нашу столицу могла обстреливать дальнобойная артиллерия).

Финны уклонились, сделав для СССР военный путь решения конфликта практически неизбежным. При этом Сталин понимал, что война с финнами и дружественные отношения с немцами ставит СССР в положение антагониста «демократического» Запада и США.

23/IX 39

Вернулся от Кобы[128] и вспомнил, что забыл о дружке[129], посоветоваться надо. Много за месяц мы закрутили. Пора разобраться, что к чему.

Так не пишешь, не пишешь, руки не доходят, крутишься и крутишься, поспать не успеешь, давай Лаврентий. Когда спать!

Хоршо (так в тексте. – С.К.) уже люди подобраны, крепкая помощь по всем линиям.

Война началась можно считать, мировая. Уже Австралия об’явила войну Германии. Как дальше пойдет пока непонятно.

С Польшей получилось как думали. Коба все тянул, не хотел, чтобы был повод назвать нас агрессорами. Мне сказал, следите так, чтобы в Варшаве только подумали, а я уже знал. Как только правительство перебежало в Румынию[130], так и мы пошли. Бардака было много, но хорошо что так получилось. Если бы воевать всерьез, было бы плохо.

Никто не думал, что Польша так рухнет. Все, Польши нет и может уже не будет, как было до империалистической войны. Посмотрим. А нам на заметку, что с немцами лучше до войны не доводить. Много крови будет, а зачем. Теперь можно без войны.

Будет много работы по прибалтам. И надо укреплять северные границы. Там можно ждать всякой поеб. ни от англичан. И финны могут. А до Ленинграда снаряд долетает. Коба уже распорядился провести операцию по Мурманску, но это оборона[131].

Надо думать о наступлении по нашей линии, Наркомвнудела.

Надо поговорить с Всеволодом[132]. Главное сейчас это Западная Украина.

3/XI 39

Мотался по операциям. Устал как собака и снова надо ехать. Ребята тоже устали, но держатся молодцом. Доложил Кобе. Надо представить эту группу к Наградам. И ещё одну. Не забыть сказать потом Серову[133]. А то он как себе, так дай, а надо и другим.

Комментарий Сергея Кремлёва

Запись от 3 ноября 1939 года интригует не только краткостью, но и затемнённым смыслом. Можно лишь предполагать, что стоит за ней. Не исключено, что точное знание могло бы дать изучение архивов НКВД, но, возможно, и это суть записи не прояснило бы, поскольку многие материалы по Берии после его смерти были уничтожены или сфабрикованы.