– Кто? – я не поняла его последнего слова.

– Эменса-ди – это ты. Светлая человеческая порода, – Киарен перевел на русский.

– Светлая по цвету волос? – повесив пальто на левую руку, правой я подергала свои кудряшки.

– Нет, кожи, – уточнил Киарен.

– А у тебя это настоящее обличье? Или маска, костюм, грим, – рискнула полюбопытствовать я, представляя с содроганием сердца, как инопланетный гость стягивает с себя искусственную кожу, подобно куртке, и передо мной предстает уродливое зубастое чудовище.

– Подлинное, естественное, натуральное, – с гордостью заявил Киарен. – Не удивляйся, Зина, во вселенной не редки случаи, когда в процессе эволюции по причине сходства климатических, биофакторных и других условий формируются экстерьерно близкотипные биологические виды. Похожие по основным внешним параметрам, как люди и нелианцы.

– Вы тоже произошли от обезьян? – выпалила я.

– Не совсем, – Киарен призадумался, – наши древние предки не выглядели как ваши обезьяны.

– Интересный у нас выходит разговор, как у двух научных сотрудников, – я улыбнулась, смелее заглянув ему в глаза, потом невольно посмотрела на прикрытые майкой широкую грудь и подтянутый живот.

– Тебе нравится мое тело? – прямолинейно спросил Киарен.

Люди так не говорят, по крайней мере, не в Союзе.

– Тело? – я растеряла все прочие слова и смогла лишь повторить за ним.

– А что еще должно нравиться? – Киарен опустил руки и удивленно пожал плечами. – Душа? Я от рождения атеист и материалист. В твоей стране религия тоже не приветствуется. Потому для нас логичнее вернуться к разговору о теле.

– Я думаю, мы еще недостаточно хорошо и долго знакомы для столь интимных бесед, – махнув перед ним верхней половиной пальто, я вышла в прихожую, обозначая между нами приличную дистанцию.

Повесила пальто на крючок, вернулась в комнату с печкой и, не оглядываясь, прошла мимо Киарена.

– Подогрею для тебя чай.

Надеялась, что незваный гость согреется и уйдет в лес, чинить отопление на космическом корабле.

– Курицу будешь? – я выловила вареную ножку из супа и положила на сковородку, чтобы подогреть.

– Я не очень голодный, но у людей принято угощать гостей, – Киарен принял мое предложение.

Доисторическая плита изрядно помотала мне нервы, пока я к ней приноровилась и разогрела, чудом не спалила куриную ножку, прошло порядком времени. Я вернулась в комнату, чтобы позвать Киарена к столу, и увидела, что его там нет.

Обошла весь первый этаж, открыла дверь в подвал и чуть не ахнула, когда заглянула вниз. В горле будто ком застыл и из него не вырвалось ни звука.

Я стояла на верхней ступеньке узкой лестницы, чувствуя, как по ногам сквозит холод из ледника, заменяющего хозяину дома холодильник. Смотрела, шевеля губами и хлопая ресницами, на незваного гостя, а он, оглянувшись через плечо, так же молча смотрел на меня. Нижняя половина его “близкотипной человеку” физиономии была вымазана в крови, почти как в сцене с медведем, только в меньшей степени и не настолько сочно.

– Курицы я не нашел. Из категории земных домашних птиц здесь была индейка в единственном числе, – Киарен виновато приподнял брови и облизнулся.

– Ты сожрал целого индюка?! – я глазам своим не верила.

– Не целиком, а по примерным умственным подсчетам, на девяносто шесть процентов, – Киарен шагнул назад и посмотрел вниз.

У его ног валялись потроха, перья и не то оторванные, не то откусанные птичьи лапки.

– О, Боже! – воскликнула я.

– А я думал, ты атеистка и материалистка, – с некоторым разочарованием протянул Киарен.

Он утер лицо правой рукой, потом эту руку облизал и, не считая нужным прибраться в подвале, стал подниматься вверх по лестнице.