Вперед мне было не пройти. Я попятился от него – не спеша и не отводя глаз, как от кабана или медведя. Свернул за поворот и ломанулся через лес к деревне. Откуда только силы взялись в старом теле? Второе дыхание молодости от страха открылось.

Бежал куда глаза глядят. Боялся заблудиться и сгинуть насовсем в лесу. Спасла память. Ведь я каждое деревце и овражек запомнил, когда мы с приятелем в партизанах по чащобе ходили. Вот и вывела она меня к деревенской околице.

– Послушай, Федосеич, я уважаю тебя как ветерана войны и чту твои былые трудовые заслуги перед колхозом, – председатель придержал старика под руку, помогая твердо стоять на ногах, – но не могу поверить в сказки про упырей. Тебе померещилось с пьяных глаз. Ступай домой, проспись, и назавтра будешь как огурчик.

– Напрасно ты не веришь, Илья Ильич, – старик поправил шапку и застегнул верхнюю пуговицу тулупа. – Не привиделось мне. Возвратился барин с того света.

– Я говорила, что не стоило тревожить графа, – издалека подала сиплый голос одна из музейных бабулек. – Не надо было вам, товарищ режиссер, вешать на стенку портрет. Теперь вам никто не скажет, что начнет в его владениях твориться. А ясно тут одно – ничего хорошего. Иван Федосеевич прав. Готовьтесь к худшему, за вами граф придет в первую очередь. Вы нарушили его покой, подняли из могилы.

– Тьфу ты! Что за пещерные дикие люди здесь живут? – возмутился главный оператор. – Как будто не двадцатый век на дворе, а темное средневековье. Для кого партия организует научно-просветительские лекции? Эти невежды на склоне лет верят в детские сказочки!

– Я вас предупредить пришел. Еле добрался до сюда, а вы… – обиженно махнул рукой старик. – Поковыляю, и правда, восвояси. Моих девчат с собой заберу и буду их ночью стеречь с ружьем.

– Иван Федосеевич, а это далеко от клуба? Место, где вы видели покойного графа, – дернуло меня спросить.

Саму себя стыдила в мыслях за то, что готова поверить в сказки. Но уж слишком было неспокойно у меня на сердце с раннего вечера, а как рассказал хозяин дома о встрече с графом, так и вовсе оно забилось изо всех сил, подобно испуганной птичке в клетке.

– Пешком можно дойти, если прямо по дороге, и большая машина должна проехать, – ответил Иван Федосеевич.

– А это мысль, – вдохновился председатель колхоза. – Вдруг там правда лось? Это же славная добыча. Лосятина очень вкусная, если правильно ее приготовить и хорошо распарить. Может, бедолагу зашибло упавшим деревом, и он там лежит, умирает. Надо прекратить его мучения, пока дворовые псы не обгрызли. Волков тут с войны не видели, а собаки могут почуять… Кто со мной? Михалыч, сгоняй за ружьишком, ты у нас главный охотник. И вы присоединяйтесь, товарищи киношники. На всех разделим дичь. Эй, Федосеич, на сколько килограммов потянет лось? Ты сказал, он большой.

– Двести кило в нем точно будет, если не все триста, – оживленно улыбнулся старик. – Ребятушки, и меня с собою возьмите!

– Поедешь в кабине грузовика, – разрешил председатель. – Будешь нашим провожатым. Айда на охоту, ребятки.

Колхозники вооружились прочными тросами, чтобы закрепить в кузове лосиную тушу, охотники взяли из дома ружья, и почти все, кто был тем поздним вечером в клубе, отправились в лес дружной толпой.

Интересное шествие напоминало демонстрацию в большой всесоюзный праздник, только все шагали молча, без песен и музыки. Впереди, расчищая путь, медленно ехал темно-зеленый грузовик с прицепленным снегоотвалом. В кабине рядом с шофером сидел Иван Федосеевич, а музейная бабулька еще с несколькими пенсионерами тряслась в кузове.