И разом подмял под себя.

Потом мощным ударом сбил женщину – Алексису показалось, что она мгновенно разлетелась на части. Меломан же не успел долететь до земли, как поезд, размозжив одним махом все кости, отпасовал его к краю перрона, как мяч.

В следующую секунду поезд заполнил почти весь экран, и его грохот частично заглушил крики толпы.

Камера упала, и стала показывать пол и носок поношенной белой кроссовки.

Все случилось менее чем за две секунды. Таггер действовал точно и решительно. Ни малейшего колебания. Никто даже не успел вмешаться или остановить его.

Офицер положил руку на экран, чтобы забрать телефон.

– Дальше там та же картинка длится несколько минут, пока свидетель не сообразил остановить съемку. Ничего интересного.

Алексис посмотрел на Людивину и Сеньона. Последний поднял брови и скривился.

– Жуть, – процедил он.

Полицейский кивнул и добавил:

– По словам очевидцев, после этого парень развернулся и бросился под поезд, который шел во встречном направлении, с другой стороны платформы. Никто ничего не мог сделать.

– Свидетели видели, как он прибыл на станцию? Пешком, на машине? – спросил Алексис.

– Насколько я знаю, нет. Думаю, у нас будут все протоколы допросов к завтрашнему дню. Дальше мы все просмотрим, и тогда…

– Долго планируете разбираться? – снова вступила Людивина, старательно улыбаясь, чтобы вопрос звучал не так саркастически.

– Учитывая, какой кошмар тут случился, СМИ будут стоять у нас над душой, ну и префект тоже, так что нет, будем работать быстро, не волнуйтесь.

– Пришлите отчет по видеозаписям с камер вокзала, если не сложно, – вмешался Сеньон.

Офицер кивнул. На его лице стало проступать раздражение.

– Самое главное для нас сейчас – установить личность таггера, – заключил Алексис.

Полицейский помахал его визиткой:

– У меня есть ваш номер и электронная почта, буду пересылать информацию сразу по мере получения. Можете рассказать чуть больше о трупах с таким же рисунком?

– На данный момент информации не так много, – солгал Алексис. – Если это вам поможет, я подготовлю краткий пересказ дела, когда мы узнаем чуть больше. Спасибо, что приняли нас. Завтра ждем от вас новостей. Держитесь, удачи!

Алексис дружески похлопал его по плечу и махнул своим людям на выход.

– Что думаете? – спросила Людивина.

– Псих-малолетка! – немедленно ответил Сеньон. – Ставлю десять евро, что он на учете в какой-нибудь психбольнице!

Людивина пристально смотрела на Алексиса, тот не отвечал.

– А ты как считаешь? – не отставала она.

– Что-то не клеится. Дело какое-то мутное. Вы видели, как тщательно он выбирал своих жертв? Сначала думал взяться за старушку, потом за двух ребят и в конце концов остановился на женщине с коляской.

Троица вышла за ленточное ограждение и направилась по привокзальной площади к машине.

– И главное, выбрал мужика, который его толкнул, – заметил Сеньон.

– Тут я сомневаюсь. Его он сбросил в отместку. Мне кажется, по-настоящему его привлекла женщина с коляской.

– Может, он ненавидит женщин и детей.

Алексис покачал головой, поморщившись:

– Не думаю, что дело в этом. Смотри, что он делает, прежде чем убить их. Он рисует на стене граффити на глазах у всех. Как будто хочет заявить что-то всему миру. Если присмотреться к его жертвам, то получается как бы… идеальная семья. Он замахивается на базовые понятия: женщина с ребенком, бизнесмен и красивый молодой человек. Успешный отец, идеальная мать и отличные дети.

– Думаешь, он хотел ударить по самому больному месту?

Людивина закивала:

– Алекс, пожалуй, прав. Он тщательно выбирал своих жертв. Не абы кого. Атаковал то, к чему общество наиболее чувствительно.