– На сегодня вы все можете заниматься своими делами. Караул нести, как и прежде. Завтра начнутся упражнения.

Караул у юрты нойона менялся каждые шесть часов, и отлучиться – даже по нужде – телохранитель не имел права.

С утра, умывшись и позавтракав, Алексей вошел в юрту телохранителей.

– Строиться в шеренгу!

Встали, но медленно.

– Разойдись!

Телохранители разбрелись по юрте.

– Становись!

На этот раз встали быстрее.

Алексей строил и распускал шеренгу шесть раз, пока телохранители не научились выполнять команду быстро.

– Будете спать на ходу – будете строиться до вечера, – пригрозил Алексей. – Ты будешь дежурным, – ткнул он пальцем в грудь одному из подчиненных. – При входе моем подаешь команду на построение и докладываешь, кто в карауле, кто болен или о происшествиях. Понял?

Телохранитель кивнул.

– А теперь все сняли жилеты и за мной. – И Алексей побежал трусцой за становище.

Телохранители топали, пыхтели, но не отставали. Мальчишки таращили глаза на невиданное ранее зрелище.

Алексей описал два больших круга по лугу.

– Размялись, разогнали кровь? А теперь каждый ищите себе по камню. И предупреждаю – большому, в треть кынтаря.

Кынтарь – мера веса у моголов, сорок семь килограммов.

Телохранители начали искать камни, потом выстроились в шеренгу – у каждого перед ногами лежал камень.

Алексей осмотрел их:

– Ты – ищи побольше, а тебе – меньше, тяжело будет.

Не все воины поняли, для чего нужны камни.

У степняков был порядок: перед боевым походом каждый искал небольшой камень. Все камни воины складывали в кучу, а возвращаясь из похода, каждый забирал свой. Оставшиеся камни считали – они точно отражали число воинов, погибших в набеге. Просто и наглядно.

Но Алексей проводил тренировки с утяжелениями: с камнем на загривке бегали, приседали, его метали на дальность. Внешне телохранители недовольства не проявляли, не роптали, но Алексей чувствовал – они недовольны, кончилась сытая и размеренная жизнь.

Постепенно, понемногу, но каждый день он увеличивал нагрузку – бежали дальше, приседали больше. Затем начались упражнения с деревянными мечами. Телохранителей Алексей не жалел, и не потому, что поиздеваться хотел, власть свою показать, а потому, что помнил слова Суворова: тяжело в учении, легко в бою.

Занятия длились с утра и до трех-четырех часов пополудни. После этого времени телохранители возвращались в юрту и падали без сил.

Со временем моголы привыкли к тому, что на лугу бегают и упражняются воины, и уже не обращали на это внимания.

Когда телохранители в полной мере освоили деревянные мечи, Алексей провел с каждым спарринг. Некоторые показали хорошее владение мечом, и он поставил их в пару с более слабыми – для отработки навыков. У всех от мечей на руках были ссадины и синяки – их бинтовали полосками ткани. Алексею это навеяло воспоминания о его обучении в бытность в византийской армии гоплитом.

Как Алексей понимал, функции телохранителя – не воевать на поле боя, а быть хранителем тела господина, в данном случае – нойона. Телохранителю не нужна стрельба из лука, метание дротиков и копий. Но, кроме владения холодным оружием, телохранитель должен уметь вести рукопашный бой, быть наблюдательным – не прячет ли входящий в избу человек оружие под одеждой? Не приближается ли к нойону вместе с толпой наемный убийца? Поэтому он учил своих людей драться – как умел сам. Броски, подножки и подсечки, удары по болезненным местам. Ударить в лицо – еще не значит вывести противника из строя. Тычок в кадык, удар в глаз или в солнечное сплетение, удар ногой по голени или в пах.