Ни звука. Даже наверху перестали двигать мебель. Ветер спал и больше не бился в окна. Найва задержала дыхание. Если в комнате и было какое-нибудь живое существо, то оно затаилось так же, как и она сама.
Наконец женщина осторожно вошла в комнату, на цыпочках подошла к кровати Пенни и включила лампу, встроенную в изголовье. Света от нее было немного, и тогда Найва повернулась к кровати Дэйви, намереваясь включить и вторую лампу.
Какой-то шелест и движение.
Найва испуганно отпрянула в сторону.
Какое-то существо шмыгнуло из угла под кровать Дэйви так быстро, что Найва не смогла его рассмотреть. Что-то маленькое, не больше взрослой крысы, быстрое и незаметное, как та же крыса.
Но издаваемые им звуки не могли принадлежать грызуну. Существо не пищало, оно шипело… и как будто что-то бормотало себе под нос.
Найва отпрянула от кровати Дэйви, посмотрела на швабру, которую держала в руках, и подумала, не пошуровать ли ею под кроватью, пока злой нарушитель не вылезет на свет Божий и не даст себя рассмотреть.
Найва только об этом подумала, а существо выскочило из-под кровати и через темную часть комнаты шмыгнуло в темный холл. Найва опять не рассмотрела его как следует.
– Черт возьми! – ругнулась она.
Ей показалось, что существо подшучивает над ней, играясь в свое удовольствие.
Но нет же, все это бред! Что бы это ни было, оно всего лишь глупое животное, не способное замыслить ничего подобного.
Где-то в другой части квартиры существо опять издало звук, как бы призывая Найву.
– Ладно, ладно, маленькая противная тварь, погоди, я иду к тебе. Ты можешь быть шустрой, ты можешь быть даже хитрой, но я все равно найду тебя и хорошенько рассмотрю, если даже это будет последнее, что я сделаю в этой жизни.
Глава 2
1
Они допрашивали подружку Винса Вастальяно уже пятнадцать минут. Невецкий оказался прав – она была неразговорчивой сволочью.
Джек Доусон, сидевший на кончике кресла времен королевы Анны, подавшись вперед, наконец спросил ее:
– Вы знаете человека по имени Баба Лавелль?
Шелли Паркер бросила на него быстрый взгляд, затем перевела его на свои руки, сжимавшие стакан с виски, и Джек прочел ответ по выражению ее глаз.
Но она сказала:
– Я не знаю никого по имени Лавелль.
Джек знал, что она врет.
Ребекка сидела в таком же уникальном кресле, скрестив ноги и положив руки на подлокотники, и выглядела спокойной и уверенной. Она спросила Шелли:
– Может быть, лично вы и не знаете этого человека, но, вероятно, слышали это имя?
– Нет, – ответила Шелли.
Джек начал наступать:
– Послушайте, мисс Паркер, мы прекрасно знаем, чем занимался Винс, и кое-что можем приписать и вам…
– Я не имела к его делам абсолютно никакого отношения!
– …но не станем обвинять вас в чем бы то ни было…
– А вы и не сможете!
– …если вы согласитесь на сотрудничество.
– У вас ничего на меня нет.
– Мы вам можем очень насолить, мисс Паркер.
– Карамацца тоже могут это сделать. Я не стану ничего о них говорить.
– А мы и не спрашиваем о них. Расскажите об этом Лавелле, – сказала ей Ребекка.
Шелли задумчиво покусывала нижнюю губу.
– Он – гаитянец, – решил приободрить ее Джек.
Шелли перестала кусать губу и откинулась на белой софе, приняв непринужденный вид.
– Что это за желтый? – спросила она.
– Как? – переспросил Джек.
– Кто он? Японец, китаец, вьетнамец? Вы же сказали, что он азиат.
– Он гаитянец. Он с острова Гаити.
– А, ну тогда он вообще никакой не желтый.
– И то правда, никакой он не желтый, – согласилась Ребекка.
Шелли уловила неприятную нотку в голосе Ребекки и явно занервничала, хотя и не понимала причину ее появления.