Это происходит машинально.

Он ловит мой взгляд. Открыто и прямо.

Это смущает.

Наклонившись, я быстро целую щеку своего ребенка и на прощание бормочу:

— Никакой картошки фри…

Мы уходим, и я не спрашиваю о том, как они доберутся до дома.

В конце концов, отцу моего ребенка тридцать два, и он в состоянии решить такую тривиальную задачу.

Когда морозный воздух улицы набрасывается на мои щеки, понимаю, что испытываю облегчение, а это означает, что я сбежала.