– Твой род всегда выступал против Города клонов, ведь так?

– Что это меняет? Какое отношение имеет ко мне? – Аника едва снова не напомнила главе колоний о своей репродуктивной функции как наиболее благоприятной.

– Скажи мне, как ты сама относишься к этому городу? – спросил Вернон.

– Моя подруга была сослана туда. Ей промыли мозги и выбросили из колоний. – Румянец оставил щеки Аники. Теперь ее лицо обрело мертвенную бледность, явив россыпь незаметных прежде веснушек. – Вы спрашиваете, как я отношусь к клонам? Теперь, когда Лола Бор обречена провести бок о бок с ними всю свою жизнь, я искренне надеюсь, что у них больше человечности, чем нам говорят.

– Очень хорошо, – улыбнулся Макс Вернон.

– Хорошо? – Взгляд Аники был холодным, жестким. – Ничего хорошего. Если комитет узнает о том, какие у меня взгляды, то, полагаю, моя роль в обществе, кроме репродуктивной, резко устремится к нулю.

– Комитет не узнает.

– И это говорит мне глава колоний?

– У меня скоро выборы.

– И что это меняет?

– Мне нужны союзники.

– Если честно, то я думала, что вам нужна женщина, – выпалила Аника и тут же пожалела. – Простите.

– Да нет. Все нормально, – Вернон улыбнулся. Снисхождение отражалось на его лице лишь мгновение, но этого хватило, чтобы Аника снова покраснела. – Налить вам еще выпить? – предложил глава колоний.

Аника пожала плечами.

– Есть очень хорошее вино. – Вернон поднялся на ноги, подошел к мини-бару. – Бутылка, конечно, не самая красивая, но зато содержимое…

Аника смотрела, как он достает из шкафа пару бокалов. Судя по тому, как он ловко пользовался штопором, можно было понять, что это для него привычное дело. И еще вино – красное, густое. Аника видела, как оно заполняет бокалы, скатывается тяжелыми каплями по стеклу.

– Вот, попробуйте, – глава колоний подошел к гостье, забрал у нее стакан с остатками абсента.

– Пахнет неплохо, – сказала Аника, взяв предложенный бокал вина.

– Пахнет просто замечательно, – сказал Макс Вернон и осторожно, но без тени неуверенности, сел на старый диван рядом с Аникой. – Говорят, что хорошее вино следует разливать заранее, чтобы оно могло немного подышать, но думаю, в нашем случае можно пропустить эту условность. – Продолжая смотреть на Анику, он жестом предложил ей пригубить бокал.

– Да, намного лучше, чем то, что мы пили до этого, – согласилась Аника, сделав небольшой глоток.

– Мне нравится это вино за его послевкусие. – Макс Вернон снова жестом предложил Анике сделать еще один глоток.

Он не двигался, но она буквально чувствовала, что с каждым новым мгновением его тело перемещается все ближе и ближе к ней. И это вино… Казалось, что оно пьянит сильнее абсента. Или же это было не вино?

– Скажите честно, – попросил глава колоний, – о чем вы подумали, когда получили приглашение сюда?

– Честно? Ни о чем. Сначала ни о чем.

– А потом?

– Вы были в моем списке комитета наиболее благоприятных партнеров.

– Да, об этом я тоже знаю.

– Но наш разговор… Это что, всегда происходит так странно?

– Лола Бор никогда не рассказывала вам?

– Рассказывала, но…

– Но что? – Вернон снова попросил жестом не забывать о вине в бокале.

Аника кивнула, вздрогнула, едва не подавившись вином, когда увидела, что глава колоний подвинулся еще ближе к ней, протянув руку к шнуровке на платье в районе груди. У него были длинные, ухоженные и ловкие пальцы, которыми он пытался развязать пару узлов.

– Это снимается не так, – сказала Аника.

– Нет?

– Это просто украшение.

Пальцы главы колоний потеряли интерес к узлам шнуровки.

– Сзади есть молния, – сказала Аника.