– Господин Орловский, мне, право, неловко, – попыталась остановить его девушка.

– Прошу мне не перечить! – повелительно прикрикнул тот. – После ювелирного я мечтал бы видеть вас у себя, дабы оценить уют и комфорт нашего будущего жилища.

– У меня есть дом, князь.

– Подозреваю, вы меня не поняли. Я желаю ознакомить вас, сударыня, именно с моим домом, который со временем должен стать также вашим!

Он подошел к друзьям-гусарам, громко объявил:

– Господа! Вынужден покинуть вас по причине более чем уважительной. У мадемуазель Софи приключилось несчастье, и я не имею права не поучаствовать в ее судьбе. Посему прошу простить нас.

Князь откланялся, помог Соне выйти из-за столика, и они покинули зал под удивленные и восхищенные взоры присутствующих.

Карета неслась по Невскому, за окном мелькали витрины, огни, прохожие.

Князь Орловский нежно сжимал изящную руку в перчатке, неотрывно смотрел на Сонькино лицо и любовался.

– Нет, вы все-таки абсолютное чудо! Прелесть!

– Благодарю, – опустила глаза девушка.

– И знаете, у вас пикантное произношение. Вы французских кровей?

– По бабушке.

– Долго жили за границей?

– До десяти лет.

– Это чувствуется. Мы – проще! Прежде всего я имею в виду мужчин. Хотя, знаете, я бесконечно люблю свою несчастную, забытую Богом Россию.

– Почему – несчастную? – повернула головку Сонька.

– Потому что безобразие! Кругом и повсюду! Воруют, берут взятки, унижают простых и сирых!

– Вам никогда не хотелось покинуть Россию?

– Никогда. Я – русский офицер! Если Господу Богу будет угодно, чтобы я погиб, то только здесь, на русской земле. Или в бою за честь России. Примерно как ваш покойный жених, в бою с иноверцами! – Князь толкнул кучера, приказал: – Останови возле магазина господина Савельева.

– Нет-нет! – дернулась Сонька. – Ни в коем случае! Мне нельзя к Савельеву!

Орловский удивленно уставился на нее.

– Почему, сударыня?

– Это мой родной дядя… по батюшке. Я не хочу, чтобы он знал о моем приключении.

– О каком приключении? – почти возмутился гусар. – О нашем знакомстве?

Девушка рассмеялась, нежно коснулась его руки.

– Нет, князь. О приключении с утратой моей покупки.

– Гони дальше! – приказал Орловский кучеру и нежно поцеловал руку спутницы. – Я, кажется, окончательно теряю голову. Ошеломляет не только ваша красота, Софи, но и редкое чувство достоинства.

Дом князя Орловского выглядел по-настоящему величественно. Это был старинный родовой особняк с привратниками, лакеями и газовыми фонарями вдоль длинной ограды.

Карета вкатилась прямо во двор, сразу несколько человек из прислуги помогли Соньке и князю спуститься на землю, проводили с поклонами до парадного входа.

Они поднялись на второй этаж, и перед взором Соньки открылась восхитительная красота княжеского дома.

– Надеюсь, вам здесь будет уютно, – бросил Орловский и громко позвал: – Афанасий! Куда ты пропал, сволочь?!

«Сволочь Афанасий», большой белобородый лакей, не спеша и с достоинством вышел из соседней комнаты, склонил голову.

– Слушаю, князь.

– А ты не слушай, а исполняй! Шампанское и все, что полагается по такому случаю!

– Слушаюсь.

Афанасий ушел. Орловский приблизился к Соньке, заглянул ей в глаза.

– Вы, сударыня, не ответили. Хорошо ли вам здесь?

– Вполне, – без всяких эмоций ответила девушка и опустилась в кресло. – Вы проживаете здесь один?

– Да, это мой дом. Родители, учитывая особенности моей гусарской службы, отделили меня. Мне здесь бывает скучно, изредка – весело. Но счастливо – впервые в жизни! Я в вас, сударыня, влюбился.

Гусар заставил Соньку встать, крепко прижал к себе.