Неудивительно, что он почувствовал. Эта вонь будто впитывалась в саму кожу.

С этого момента двое даэвов не произнесли больше ни слова. В пещере воцарилась баюкающая тишина, нарушаемая лишь плеском воды. А я замерзала. Человеческое тело не выдерживало долгого нахождения в холоде.

Сознание туманилось. И когда я, засыпая, едва не ушла под воду, наконец-то раздалось:

— Рафаиль, уже уходишь? — насмешливо поинтересовался Моран.

— Да, — бросил тот.

— Неужели холодно? Скорее освежает, — протянул Люций.

— Ну да, конечно, освежает, — иронично откликнулся див и нетерпеливо спросил: — Ты идешь?

— Конечно. — Послышался плеск и звук стекающей воды.

Я уже мысленно отсчитывала секунды, ожидая, когда они покинут грот, как вдруг раздалось задумчивое:

— Хотя-я-я… Я, наверное, еще задержусь.

— Что-то не так?

— Нет, все хорошо. Надо разобраться с кое-какими делами.

— Здесь? В ледяных водах? — В голосе Рафаиля звучало сомнение.

— Да. Именно здесь.

— Ты уверен? — отозвался див.

— Уверен, — безмятежным тоном бросил Моран.

— Ну как знаешь.

Вскоре послышались удаляющиеся шаги, и когда на несколько секунд в гроте воцарился лишь звук пенящейся воды, стекающей в подземный источник, див громко произнес:

— Я знаю, что ты здесь, Сара. Раз, два, три, четыре, пять, Люций идет тебя искать, когда найдет, душу твою он украдет… — Тихий напев разнесся по гроту, с каждой секундой звуча все ближе, а через мгновение я увидела фигуру даэва, шагающего ко мне по берегу, огибая камень за которым я пряталась.    

Он уже успел натянуть хлопковые штаны и накинуть халат, скрыв тело, а в руках держал длинное полотенце.

— Когда? — лишь спросила я, понимая, что все усилия остаться незамеченной пошли насмарку.

— Не сразу. Но я не настолько слаб, чтобы не почувствовать, когда кто-то прожигает взглядом мою спину. Плюс запах… несет моим подземельем. И последнее… — Он поднял ладонь, и откуда-то из-под сводов пещеры ему на ладонь слетела птичка, сотканная из тьмы и ночных кошмаров — всего того, чего так боятся люди. Моран нежно улыбнулся и, взмахнув рукой, отпустил создание.

Холод пробирал меня до костей, впивался острыми иголками в кожу. Я не могла ни на чем сосредоточиться. И тем более оценить по достоинству способности дива.

Оттолкнулась от камня, поплыла к краю озера.

Стоило уцепиться за край, Люций помог мне выбраться на берег, накрывая полотенцем и привычным жестом растирая ноги и руки.

— Совсем замерзла… — произнес он себе под нос, хмурясь.

Я, едва сдерживая дрожь, смотрела на сосредоточенного и недовольного Морана. Такой Люций был мне незнаком.

— Что? — замер он, заметив мой взгляд.

Я моргнула, сбрасывая оцепенение, и промолчала.

Вздрогнула, когда из ниоткуда в руке Люция появилась печать — обычная, начертанная чернилами. Даэв прикрепил листок к моей одежде, и он успел наполовину промокнуть, а в следующий миг одежда высохла. Но будто в отместку пятна крови, которой я испачкала платье, вновь стали ярче и больше не казались обычной грязью. Запах гнили усилился.

Моран отмотал время. Минут двадцать, не меньше. И сделал это так легко! Подобные печати затрачивали колоссальное количество магии, и их уж точно не использовали, чтобы высушить чужую одежду.

Обернуть время вспять можно было лишь на неодушевленных предметах, и то с тем условием, что ранее их не касалась магия.

— Ты видела трупы? — быстро спросил Моран, распознав кровь.

— Да. Они переродились.

Люций кивнул.

— Это не я, — вдруг сказал он, уперев в меня свой взгляд. — Все указывает на то, что это происходит само собой, — пожал див плечами. — В Дэвлате накапливается слишком много теневой энергии.