«И кто же она? – подумала Эллин, усаживаясь на свою кровать, – что за птица?»

И о каких правилах шла речь?

Вскоре девушки в комнате вернулись к своим делам. Кто-то пел, кто-то играл, кто-то шептался. На Эллин не обращали внимание. Ей никто не грубил, но и знакомиться тоже никто желанием не горел. Впрочем, это было взаимным. Эллин задумчиво перебирала пальцами струнами, все еще сидя на кровати, и думала то о Мелиссе, то об Изоре, то о садовнике, который касался ее волос. И о владыке, что любит музыку, птиц и убийства.

Принесли скромный ужин. Девушки ели прямо на полу, рассевшись на мягких подушках. Быстро расправившись с едой, Эллин почувствовала слабость и почти сразу уснула.

На этот раз сновидения к ней не являлись.

На следующее утро, на рассвете, за ней пришли служанки и вновь повели в ту комнату с мягкими подушками. По пути Эллин с удивлением отметила, что сад за ночь изменился. Листва окрасилась в кроваво-алые цвета, а вместо пруда стояла громадная клетка, в которой сидела заморская птица.

Изора уже была на месте, восседая за низким столиком. Она выглядела так, словно проснулась пару часов назад: на лице не было ни следа утренней припухлости или сонливости. Горделивая и прекрасная, она невольно вызывала восхищение.

– Садись, – женщина указала на место рядом с собой после коротких приветствий.

Эллин послушно села и приступила к завтраку. На этот раз она старалась есть медленнее и аккуратнее. Наставница пристально наблюдала за девушкой.

– Уже лучше, – произнесла она, вставая, – но твоя осанка никуда не годится. Ты сутулишься как батрак на полях. Вставай!

Эллин поднялась на ноги, и следующий час Изора учила ее, как правильно держать осанку, как ходить и даже как садиться. Утомленная, раздраженная окриками наставницы, Эллин еле сдерживалась, чтобы не огрызнуться и не убежать прочь. Но что-то сдерживало ее от этого порыва. Возможно, дело было в ощущении, что за ними кто-то пристально наблюдает. И если, она сделает что-то не так, то может пострадать.

Может, это владыка? Кто знает…Всем известно, что владыка владеет искусством колдовства.

После уроков осанки наставница начала учить Эллин манерам и этикету.

– Владыка не любит, когда его пташки невоспитанные, – важно произнесла Изора, – увы, по тебе видно, что ты из низших слоев, с плохой родословной. Чувствуется неотесанность. Но я исправлю это.

На этот раз Эллин не выдержала.

– Я не скаковая лошадь, чтобы иметь родословную! – воскликнула Эллин, остановившись в центре комнаты, – видите неотесанность? Я же вижу только высокомерие и напыщенность! Как вообще смеете учить меня, какой мне быть?

Хлесткая пощечина заставила Эллин замолчать. Скорее разозлившись, чем испугавшись, она изумленно уставилась на Изору, прижав ладонь к пылающей щеке.

– Замолчи! – прошипела Изора, выставив указательный палец и надвигаясь на Эллин, – глупая ослица! Еще слово – и ты превратишься в пыль в землях пустоши. Знаешь, что бывает с непокорными пташками?

Она больно обхватила запястье Эллин рукой и силой потащила ее к стене.

– Аилла Мора! – выкрикнула она.

Внезапно в стене появилась массивная дверь, с ручками в виде женских голов. Не выпуская Эллин, Изора нетерпеливо повернула ручку. Дверь нехотя и со скрипом отворилась.

Наставница втащила Эллин внутрь. Сначала она ничего не увидела – стояла густая темнота. Но через мгновение Изора раздраженно выкрикнула какие-то слова, и вспыхнул тусклый, оранжевый свет.

– Погляди, – прошипела Изора и вытолкнула Эллин перед собой.

Эллин замерла, чувствуя, как внутри все холодеет, а дрожь пробирает все тело. Бесконечно длинный, с высокими потолками, зал был пуст. Но на его стенах, сверху до низу, висели головы, женские головы. Бесчисленное количество. Как охотники украшают своими трофеями стены дома, так и этот зал, по-своему, был жутко украшен. Эллин не поняла даже, настоящие это головы или нет.