Гесс был умен, деликатен и никогда лишних вопросов не задавал. Им обоим и так все достаточно ясно.

Согласно официальным досье, в экипаже “Совы” никого с боевым опытом и подготовкой больше не было. Только сам капитан и биолог. Нет, Мак был точно уверен: все члены команды “Совы” жизненный опыт имели куда более экстремальный. Он сам их всех собирал на самых дальних задворках галактики при обстоятельствах самых неоднозначных.

Каждый причастный к “Совятнику”, как нежно их называли диспетчеры крупных имперских портов, имел за плечами темное прошлое. Чипы удостоверения личности у всего экипажа читались как “нулевые”. Такие даже самым страшным преступникам выдавались имперцами всем “оказавшим неоценимую услугу Империи”. Таких отчаянных смельчаков было немало, ведь подобная “индульгенция” давала право начать жить сначала, “с нуля”. Единожды в жизни.

Но как ни крути, бюрократия — главная сила Империи, и фактически никто из “Совят” не имел допуска к участию в боевых и спасательных операциях класса “Б”. За исключением Гесса, конечно. Тот — вообще бывший десантник, воин уровня “бог”.

В экипаже сейчас не хватало четырех спецов из полноценных двенадцати. Хорошо, роль еще двух вполне исполняли старые добрые и проверенные ядроиды: Кил и Кел. А во всем остальном перспективы были туманны, как скопление Андромеды. Аверину усиление обещали. Где-то там, через год. Правда, при этом не уточнили по какому из тридцати официально принятых в Империи календарей.

А потому рассчитывать ему сейчас приходилось лишь на себя, Гесса и парочку старых ядроидов. Последним Макар точно не мог доверить операцию по осмотру терпящего бедствие корабля с возможной эвакуацией пострадавших. По целому ряду вполне объективных причин.

Вот такая у них вырисовывалась композиция…

Прыжок в желоб, стремительное перемещение и, отчаянно грохоча проклятыми утяжелителями, Макар вылетел в хвостовой пятый отсек. Болтаясь на них, как воздушный шарик на тонкой верёвочке, дополз до блока предпосадочной подготовки и застонал уже даже не мысленно. Автоматика в аварийном режиме у них не работала, придется все ручками делать. И ножками. Громко и витиевато проклиная эту шервову невесомость, которую Мак всей душой ненавидел.

Мучительно кружилась голова, затекала шея. Облачение в боевой скафандр превратилось в сеанс эквилибристики с элементами юмористического жонглирования. Он совершенно отвык от всех этих “прелестей” дикого космоса, и единственной утешительной мыслью стала злая идея о тренировках всего экипажа с выключенной системой гравитации корабля. Представил себе почему-то их доктора, болтающегося всей долговязой фигурой кверху ногами, и сразу же полегчало.

Он бы долго еще ковырялся со всем этим спасательно-боевым облачением, но заглянувший случайно в кабину друг Гесс, молча вошел и помог, поймав ускользающего из рукавов капитана уже где-то под потолком.

Макар только злился, тихо шипя и злобно застегивая вакуумные замки скафандра. Он был просто в ярости.

На себя, на тех идиотов, что вылезли в Сумерки на этом своем туристическом космопеде, пригодном лишь для прогулок на низкой орбите какой-нибудь крошки-планеты-санатория-для-дошкольников, и на всю эту долбанную Империю, что посмела существовать. Придурки. Вдохнул-выдохнул. Не помогло. Плазистер¹ засунул в перчатку. Захотелось курить. Уже пять лет, как бросил эту архаику, а все тянет, надо же. Молча набрал на браслете сигнал к погружению специальных ядроидов, пара которых уже ожидала в предстартовом блоке.

Для этих сложнейших биотехнических роботов выбор между раненым, умирающим живым существом и его хладным трупом не очевиден. Они легко могли вынести из руин космопорта десятки мертвых тел и оставить живых детей умирать, ориентируясь на “полезную массу”, как было не раз за историю современной Империи.