– Теперь против часовой стрелки, – попросил я.

– Что такое часовая стрелка?

«Тьфу ты!»

– В общем, двигайся в другую сторону.

– Дух, а как мы сможем одолеть мечников? – Он не смог выдержать и двух минут в тишине, поскольку турнир был единственной темой, которая его сейчас волновала.

– Остановись, подойди к манекену, ударь его. – Я решил показать часть своего плана.

– Но…

– Просто сделай это.

Он огорчился, но спорить не стал, встал в ту стойку, в какой я его застал на тренировке в самом начале. Замахнулся мечом и резко ударил. Ну это он, конечно, представлял себе, что бьёт быстро и резко, на самом деле я видел его уровень. По сравнению с теми двумя бойцами, с которыми я сражался недавно на Арене, удары ребёнка были просто смешными. Вот только теперь, когда я был с ним синхронизирован и повторял все движения, начало его рубящего движения было для меня конечным, когда я на секунду материализовал только лезвие своего меча и разрубил огромный, плотный деревянный манекен. Две половинки разъехались с шеста и упали на землю.

Он же только закончил удар, ошеломлённо посмотрел на разрубленное дерево.

– Как?! Ого!! Это я сделал?!

– Это мы сделали, – не стал я его огорчать, – поэтому, думаю, вместе мы сможем попасть на турнир!

Он замолчал, опустился на колени. Боккэн выпал из руки, а плечи стали содрогаться, и я понял, что он плачет.

– Эй, пацан, – удивился я, – ты чего?! У тебя же получилось!

– Спасибо! – он поднял заплаканное лицо. – Спасибо тебе, дух! Ты второй после отца, кто обо мне так заботится и не жалеет, что я ущербный!

– Ты сильный парень, не знаю, как остальное в тебе, но стержень есть точно, – тут я ничуть не соврал, – так что хватить ныть и иди поешь, завтра с утра продолжишь тренироваться, оттачивай всего один этот удар, как и раньше. Всё остальное предоставь мне.

– Дух, я ещё хотел спросить, – он хотел вскочить на ноги, но безжалостные секунды отсчитали на таймере нули, всё, что я успел произнести, прощаясь с ним и надеясь, что появлюсь в следующий раз тут, а не где-то ещё, – это:

– До встречи.

Сознание потухло.

Наместник провинции с тоской во взгляде смотрел в окно, видя, как занимается сын. Упорный, смелый, добрый, все эти качества он бы только приветствовал в своём наследнике, если бы только…

Он нахмурился от нахлынувших воспоминаний. Любимая наложница погибла при весьма странных обстоятельствах буквально через год после того, как родила сына, а новая хотя со всей старательностью заботится о чужом ребёнке, но всё равно своих детей любит больше. Больше занимается с ними, уделяя львиную долю внимания, хотя упрекнуть её в прямом пренебрежении воспитанием Чи Хона он не мог. Сын сам сторонился мачехи, а силой любовь друг к другу им не привить.

«Что же делать с его просьбой? – он наклонил голову вбок. – Кун Ван Юн своей красотой так повлияла на сына, что тот толком не ест, не спит вот уже неделю, готовясь к турниру, на который ему не попасть. Дело даже не в том, что лично я против этого. В отличие от клановой девушки, юного гения, преуспевшего во многих областях, начиная от рисования, каллиграфии и заканчивая искусством мечника, сын не мог похвастать ничем».

Как бы ни любил родную кровь наместник, как бы ни щадил чувства сына в беседах, но одно было точно – наследником тому не стать. Правление провинцией он передаст кому-то из сыновей нынешней наложницы, а старший так и останется просто любимым ребёнком.

Внезапно раздался стук дерева, а затем едва слышимый детский плач. Сердце отца сжалось в груди, и он тихо спустился на первый этаж, приказывая выбежавшим слугам и охране вести себя тише. Не хватало ещё, чтобы они потревожили ребёнка, который находился в отчаянии.