И почему мне кажется, она лукавит, говоря о том, что не знает, кто отец ребёнка?

4. Глава 3

Темнота выпускала из своих объятий постепенно — то рассеиваясь, то снова накрывая непроглядной пеленой. Не знаю, сколько бы в итоге моё сознание блуждало от реальности к забвению и обратно, если бы ни детский плач, заставивший подскочить на месте. Он как маяк вёл меня сквозь тьму, направляя и помогая сбросить сковавшее тело оцепенение.

Как следует проморгавшись, я обнаружила себя сидящей на кровати, рядом с которой к потолку, вернее к несущей деревянной балке, была подвешена плетёная люлька, где возилось моё маленькое Сокровище.

Похоже, старшее поколение поработало здесь на славу, пока я находилась в отключке. Но сейчас в доме кроме нас двоих никого не было.

— Иди сюда моё солнышко, — заворковала я, потянувшись к ребёнку, с умилением глядя как малышка, поворачивая голову из стороны в сторону, ищет грудь, открывая и закрывая маленький ротик. — Моя сладенькая, моя кхм… мокренькая.

Кусок простыни, в которую была завёрнута девочка, был мокрым насквозь, пришлось спешно перепеленать, прежде чем приложить к груди, набухшей от молока. Я была так счастлива, что мой организм реагирует на малышку, воспринимая её как своё дитя, что даже не подумала положить себе что-то на колени, и вспомнила об этом лишь к концу кормления, заслышав в очередной раз тихое журчание.

Эх, сюда бы сейчас современные впитывающие подгузники… Но, увы, подобного добра здесь в наличии не было.

— Так я скоро останусь без простыней, а заодно и без сухой одежды, — пробормотала, осторожно переложив малышку на кровать, чтобы поискать, во что её перепеленать в очередной раз.

— Давай что ли, покажу тебе небольшую хитрость, — голос бабуни прозвучал как гром среди ясного неба, и только то, что я была занята поисками, помогло сохранить спокойствие, не подпрыгнув на месте от испуга.

Откуда она взялась, если пару секунд назад её в доме не было?

— Откуда-откуда… от верблюда, — проворчала она, подходя ближе.

— Ты что, читаешь мои мысли? — такому повороту событий я бы даже не удивилась: одним чудом больше, одним меньше… Уже не знаешь, чего ждать.

— Тут и читать не нужно, у тебя на лбу всё крупным шрифтом написано, — произнесла она, хихикнув. — Ладно, не отвлекаемся, смотри, берём старую, но, естественно, чистую простынь, рвём на квадраты, примерно метр на метр, удаляя швы, затем сворачиваем треугольником, — бабуня ловко продемонстрировала сказанное. — Расстилаем полученный треугольник основание вверх и, соответственно, вершинкой вниз. Перекладываем ребёнка примерно на середину так, чтобы край ткани находился в районе талии. Вершину этого матерчатого треугольника пропускаем между его ножек, оставляя их свободными, и заворачиваем получившийся тряпочный подгузник как конвертик. Таким образом, всё добро, которое тебе скоро преподнесут, останется на нём, не испачкав пелёнку, одеяло, подушку, тебя заодно. В общем, учись, молодая мамочка, а то элементарных вещей не знаешь.

— Спасибо, — старательно всё повторив, улыбнулась я, но тут же нахмурилась. — Так как ты здесь появилась? Я точно знаю, что в доме тебя не было, и дверь входная не открывалась.

— Дина, деточка, — старушка покосилась в мою сторону, ожидая реакции, но я промолчала: хочет так называть, пусть, её дело, и ежу понятно, что нас с Дилайной намеренно назвали похожими именами, чтобы было одинаковое сокращение, — я хранительница рода — не человек, а духовная сущность, способная принимать материальную форму в любом месте, в любое время.