Господи, как хорошо, что отца не успело засосать в эту межпространственную дыру! Успела ли я его хоть немного подлечить? Отчаянно хотелось верить, что да – и сейчас его жизни ничто не угрожает...

А моей? Что теперь будет со мной? И куда я все-таки, черт возьми, попала?

Пыхтя и периодически увязая в снегу, я миновала заметно поредевшие ряды молодых елочек и застыла на краю внезапно оборвавшегося холма. Там, внизу, за опушкой леса, простиралась самая настоящая ледяная пустыня, на горизонте упирающаяся в темную, тонущую в снежной дымке гряду зубчатых гор. Место одновременно завораживающее и жуткое – «белое безмолвие» во всей его равнодушной и смертоносной красе4.

Я уже повернулась, собираясь поискать тропу к человеческому жилью в лесу, как вдруг на меня налетела, сшибая с ног, огромная серебристая тень. Вскрикнув, я покатилась вниз по склону, увлекая за собой комья снега, которые щедро засыпали мое бедное тело, когда оно наконец прекратило свой безумный спуск с холма.

Отплевываясь и стряхивая снег окончательно заиндевевшими руками, я попыталась сесть, но мне в грудь тут же уперлись чьи-то тяжелые лапы, а лицо опалило жарким и влажным дыханием. Я замерла: угрожающе оскалившись, надо мной нависла крупная собака, которая была бы очень похожа на овчарку, если бы не чуть более тонкая и вытянутая морда да необычный цвет шерсти – белый, с легким серебристым отливом. А глаза собаки своей синевой могли поспорить с небом в морозный январский день.

- Ликаш! Брось! – послышался где-то рядом зычный мужской голос, и собака тут же освободила меня, отступила в сторону.

И я все-таки села, попутно отметив, что прекрасно поняла незнакомца, хотя говорил он явно на незнакомом языке.

Между тем, мужчина, одетый в нечто вроде теплого тулупа, меховой шапки и штанов, заправленных в высокие унты, подошел ближе, остановился рядом со своей собакой (нет, кажется, все-таки псом), вперив в меня пристальный взгляд ясных светло-голубых глаз. Выглядел он довольно молодым, не старше тридцати. Обветренное, грубоватое, но по-своему симпатичное лицо хранило суровое выражение, которое, впрочем, меня не особенно испугало. За поясом незнакомца висели ножны – слишком короткие для меча, но вполне подходящие по размерам под охотничий нож, – а широкую грудь пересекала лямка бахромчатой кожаной сумки.

- Ты кто? – наконец, спросил он, одновременно делая шаг вперед и протягивая мне руку в толстой вязаной варежке.

Колебалась я недолго – холод и страх ослабили мой инстинкт самосохранения. Вложила свою ладонь в ладонь мужчины, и он легко, одним несильным рывком поставил меня на ноги. Тут же выяснилось, что он выше на целую голову – и шире, наверное, раза в два.

- Меня зовут Ирина, - пробормотала я непослушными губами.

- Ривен, - представился незнакомец, после чего, нахмурившись, стащил с себя варежки и по очереди натянул их на мои руки. От окутавшего мою кожу благословенного тепла я едва не застонала. Боже, как мне надоел этот холод, этот снег, эти блуждания среди скованных морозом деревьев! Наконец-то хоть одна живая душа на моем пути... Точнее, две души – пес со странным именем Ликаш стоял рядом и внимательно следил за мной своим пронзительным и по-человечески осмысленным взглядом.

- С...спасибо, - от души поблагодарила я Ривена.

Его лицо немного смягчилось.

- Пойдем, - он коротко кивнул в сторону лесной опушки. – Не стоит тут задерживаться.

- Куда пойдем? – уточнила я, скорее, машинально; мне уже было все равно, куда поведет меня этот сурового вида, похожий на эскимоса мужчина – лишь бы там было тепло. К тому же, мои телепатические способности подсказывали, что Ривен не представляет угрозы. По крайней мере, сейчас.