Настроение тут же подскочило. Я бросилась греть ужин, который остыл несколько часов назад и был подогрет уже раза четыре. Снова зашуршала вода в кране, зазвенели ложки-вилки, гордо звякнула микроволновка. Обжигаясь, я достала котлеты и пюре, а потом бросилась к двери.

Максим пытался открыть дверь. И тут я услышала, как он с металлическим лязганьем, многократно усиленным эхом подъезда, уронил ключи. Я крутанула замок, толкнула дверь, впуская мужа в уютный коридор.

На пороге стоял Максим. Его лицо было бледным, а глаза – усталыми. Я бросилась к нему, чтобы обнять, но вдруг заметила, что он выглядит странно. Что-то было не так.

О, боже, что-то случилось!

– Что случилось, Максим? Почему ты так долго? – спросила я, медленно ступая по прохладному полу. Свет от люстры мягко скользил по стенам, создавая причудливые тени, но не мог рассеять сгущающееся напряжение.

Его взгляд был темным, почти мрачным, и я почувствовала, как внутри меня что-то сжалось. Я помнила, как Максим всегда делился со мной своими радостями и печалями. Его глаза светились счастьем, когда он рассказывал о чем-то важном или просто хорошем дне. Но сейчас в них не было ни искры света. Лишь пустота и страх, которые отражались в моих собственных глазах.

Муж долго молчал, словно подбирал слова, которые не могли описать то, что произошло. Я чувствовала, как внутри меня нарастает волнение, словно воздушный шарик, который вот-вот лопнет. Нервные клетки собрались в кучу, и я пыталась удержать этот шарик, но с каждым мгновением он становился все больше и больше.

Наконец, Максим поднял на меня взгляд, полный страха. Его губы дрожали, а в глазах читалась растерянность.

– Ульян, ты просто не поверишь… – начал он, но слова застряли в горле. – Я бы сам себе не поверил…

Нет! Это он мне не поверит! Я вспомнила странную барабашку, которая устроила бесчинства в нашей квартире. У нас тут прямо детская страшилка! Я не могла поверить, что это может быть правдой. Однако, глядя на его безумный взгляд, я поняла, что он говорит серьезно.

Его глаза, казалось, смотрели сквозь меня, проникая в самую глубину души. Мысли о барабашке улетучились, и я почувствовала, как холод пробежал по спине. Что же он видел? Что его так напугало?

Во мне бродили обрывки мыслей: как помочь ему, как успокоить, как разобраться в том, что произошло. Но никакие слова не могли отогнать тень страха, которая сгущалась вокруг нас. Я протянула руку и коснулась ладоней Максима. Они были холодными, как ледышки, и я почувствовала, как мое сердце сжалось от тревоги.

– Максим, говори как есть! – произнесла я строгим и дрожащим голосом. Внутри меня бушевала буря эмоций: от страха до гнева. Я перебирала в голове возможные причины его задержки: потенциальные любовницы, задавленные пешеходы, смерть родственников, страшные диагнозы. Но ни одна из этих мыслей не могла объяснить то, что он сейчас рассказывал.

– Я решил прогуляться немного по местам моего детства. Отдохнуть. Еще злой был такой. Спину ломило, настроение так себе. Позвонили с работы, что-то там неладится. Я сказал, что в деревне… Приехать не могу, – выдохнул муж.

– Та-а-ак, – кивала я, чувствуя, как мои пальцы впиваются в его ладони. Клещи “та-а-ак” тянули из него правду, словно вытягивая ее из глубин его души. – И-и-и?

Макс замолчал, словно не знал, с чего начать. Его глаза метались по комнате, избегая моего взгляда. Я чувствовала, как мое терпение на грани. Каждая его заминка вызывала у меня приступ нетерпения. На сегодня лимит моего терпения был исчерпан, и я держалась из последних сил.