— А я могу отказаться от столь щедрого предложения? — неожиданно даже для себя спросила я, и все уставились на меня так, словно я вырастила вторую голову.

Мама с отцом многозначительно переглянулись.

Господин Кровопийца тут же преобразился, подбородок вздёрнул, плечи расправил и прошипел разъярённой змеёй:

— Не советую вам отказываться, леди Зорина. Ваша жизнь может стать очень неприятной.

О, я даже не сомневалась, что главный судья столицы с лёгкостью может такое устроить… Но при одной мысли, что с этим человеком нужно будет делить ложе, рожать ему детей, меня охватывал дикий ужас. И дело не только в разнице в возрасте. Хотя и в ней тоже — господин Кровопийца старше меня на сорок пять лет! Этот человек хочет запретить увлечение всей моей жизни! Мечтает запереть в своём доме и лишь изредка показывать гостям, словно дорогую разряженную куклу.

Мама икнула и зажала рот рукой. Папа сузил глаза.

— Доченька, господин Кровопийца хотел сказать, что писательство не прокормит тебя, — попыталась мама смягчить накалившуюся обстановку. — К тому же в первую очередь ты должна стать хорошей женой. Разве не об этом мы с тобой мечтали?

Мне было прекрасно известно, что в мире, где всё обусловлено семейными интересами, повзрослевшая девушка не располагает собой. Она пойдёт замуж за того, кого родители выберут ей в женихи. Но что делать, если всё существо восстаёт против такого порядка и стремится к чему-то иному?!

Я набрала в грудь побольше воздуха — по ходу скандала решу, как лучше защищаться и какими аргументами сражать наповал. Медленно повернулась к маме, но, увидев, что её глаза влажно заблестели, одумалась и с трудом сдержалась, чтобы не высказать вслух всё, что думаю о дурацком сватовстве. Расстраивать маму не хотелось. Всем нутром почувствовала, что господин Кровопийца не мне, а родителям жизни не даст. Что стоит главному судье королевства до конца разорить отцовскую конюшню? Эта мысль была такой горькой, что отказывалась помещаться в голове.

Хотя мне было больно! Очень больно оттого, что родители не смогли найти другого способа исправить ситуацию.

Я встала из-за стола.

— Куда? — строго спросил папа.

— Соберу вещи.

Я притворилась безропотной овечкой, но как только вышла из семейной столовой, что было духу помчалась в свою комнату.

Пусть папа и видел в главном судье идеальную партию для меня, но я-то знала, что, прежде всего, этот брак выгоден господину Кровопийце. Уж очень он любил скачки, которые папа организовывал на своей конюшне. Я слышала, что судья пару раз выставлял свою лошадь для забега, но та постоянно приходила последней. Это и явилось причиной разорения моих родителей. Если бы не махинации, на которые господин Кровопийца толкнул моего отца, состояние родителей давно бы удвоилось, а может, и утроилось. А так отцу пришлось выплатить огромные штрафы и продать большую часть породистых скакунов.

Теперь главный судья решил помочь почти разорившейся конюшне — влить, так сказать, свежие финансовые потоки, и скрепить перспективное предприятие нашим браком.

И нашёлся же на нашу голову столь великодушный благодетель!

Не на ту напал, престарелый женишок одной-ногой-на-погосте!

Для своего последнего романа я изучила в библиотеке историю о заброшенной лавке колдуна Армелиуса Остролиста. Если хоть что-то из той жути, что я начиталась, правда, то в Дикий лес ни один нормальный человек никогда не сунется. А у меня выбора не было. Поживу там годик-другой, напишу пару рукописей, попробую пристроить в издательство. А питаться буду рыбкой из озера — благо соседские мальчишки рыбачить научили, — и ягодами с грибами — тут бабушке спасибо, мы с ней собирали лесные урожаи каждый сезон, — дольше молодой сохранюсь.