– А за хорошие будет награда? – сочувственно спросила Ситара.

– Может, и будет, а что толку? Если ты родился слугой и умер слугой, то это навечно. Человек может что-то изменить лишь при жизни.

– То есть если ты станешь большим человеком, то им и в посмертии останешься?

– Ну да. Но тех, кто сумел подняться, очень и очень немного, – вздохнул Хашур. – Женщине куда проще. Если она красивая или хотя бы умная, то найдет себе достойного мужа.

– Или ее попросту украдут, – понимающе кивнула Ситара, пряча усмешку.

Хашур смутился и опустил глаза.

– Мы лишь выполняем приказ, госпожа. Не проклинайте меня.

– Почему ты просто не сбежал? Тебе обещали много денег?

– В Угуре осталась моя семья. Мать, отец, сестры и братья. Если я привезу вас живой и здоровой, то построю новый дом и выдам замуж сестер за достойных людей.

– А если не привезешь? – Ситара внимательно поглядела на юношу.

– Я не знаю, – с несчастным видом ответил Хашур. – Может быть, не будет ничего. А может, Император рассердится на недостойного раба и захочет истребить весь его род.

– Если ты вдруг не догадываешься, – сказала Ситара строго, – то ты совершаешь дурной поступок. Я не хочу замуж за вашего Змея, я другого люблю.

– Но Император богат и милостив к своим женам, – упрямо пробормотал угур. – Вы ни в чем не будете знать нужды. Слуги, драгоценности, лучшая еда… Вас поселят в красивых покоях, за окном будет цветущий сад!

– Все это у меня было в доме отца, – пожала плечами Ситара. – Но там я была хозяйкой своей судьбы.

– Только замуж за любимого вы точно так же выйти не могли, – блеснул осведомленностью Хашур, а девушка запоздало вспомнила, что ее выманили запиской якобы от Ингвара.

– Откуда ты знаешь?!

– Я жил в Танорме с прошлого лета, – усмехнулся вдруг юноша. – И узнал о вас все, что можно было.

Ситара насупилась. Это было неприятно. За ней следили, а она знать не знала. Быть может, он даже подслушивал и подглядывал! И подкупал ее служанок. Ну точно, подкупал! А она уже начала считать маленького угура хоть и не другом, но человеком, кому можно немного доверять.

– Не печальтесь, моя красивая госпожа, – весело сказал Хашур, поднимаясь на ноги. – Сегодня на обед ваш любимый рис с овощами. И чай будет, я нашел нужные специи. А ночью, быть может, вам разрешат погулять на палубе.

– Почему ночью? – недовольно спросила Ситара.

– Любопытных глаз меньше. Невеста Угурского Змея не должна выставлять себя напоказ.

Девушка гневно засопела. Невеста? Она – невеста Ингвара и ничья больше! Никогда она не станет женой другого! Но говорить об этом Хашуру бессмысленно, он, кажется, считает, что вершина счастья – сытая и богатая жизнь.

А Ситара считала, что нет ничего важнее свободы и любви.

Ингвара больше не били, и это не могло не радовать. Впрочем, он и не пытался вырываться. Кривые сабли в руках его стражей не внушали оптимизма. Умереть сейчас, когда он так близко к своей любимой, буквально в двух шагах от нее – что может быть глупее? Обратиться лисицей тоже пока не рискнул. В незнакомых узких коридорах найти убежище не так-то просто. А потом было поздно: его втолкнули в маленькую камеру, сырую и душную.

Слышал он, что в моревских казематах всегда холодно. Тут, увы, о прохладе можно было лишь мечтать. Воздух был густ и вонюч. Пахло отхожим местом, гнилой соломой, потом… Это он, Ингвар, никак не мог привыкнуть к здешней погоде. Пот лился по спине ручьями. Проклятая жара! Почему дома, в степях, она переносится гораздо проще? Стянув с себя неудобный, сковывающий движения и уже порядком потрепанный балахон, Ингвар бросил его на кучу сомнительного вида соломы, сел, вытянув длинные ноги, и огляделся. Камера больше, чем могла бы быть. И даже окно с решеткой под самым потолком имеется. Узкое, но лисицей бы пролез. Вот только лисица так высоко не допрыгнет. Впрочем, и это можно решить. Привязав веревку из одежды, к примеру. Но стоит ли бежать прямо сейчас? Не лучше ли сначала узнать, что вообще происходит?