– Это очень мило, что ты приехал, – сказала она. – Постарайся здесь устроиться, будем держать связь.

С этими словами она поднялась и ушла, оставив на столике чашку с остывшим кофе, к которому так и не притронулась.

Сказать, что я переживал, – не сказать ничего. Каждый, кто испытывал нечто подобное, наверняка меня поймет. К счастью, я сумел договориться с самим собой, что бессмысленно бороться за человека, которому ты не нужен.

Свой первый день рождения в Париже, 8 декабря 1982 года, когда мне исполнилось 24 года, я встречал с немногочисленными друзьями. Пришли и Маша с Люком. Я пытался сварить борщ, но был осмеян Люком за неумение принимать гостей из Парижа. Удар по самолюбию.

Жизнь шла своим чередом. Я изо всех сил старался закрепиться в Париже, не отказывался ни от какой работы, переехал в новую квартиру – ту самую, в 11-м квартале на Рю Жан-Пьер Тэмбо. Дом номер 70, в котором я жил, находился в самой середине улицы. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что в дом номер 6 по той же улице переехала Маша. Что за совпадение! Как могло случиться, что в таком городе, как Париж, с великим множеством кварталов, улиц и домов, мы стали соседями? Каждый день мне приходилось проходить мимо ее окон.

Талантливая художница, Маша училась в престижной Национальной школе декоративного искусства Франции на отделении гравюры. Ее дипломной работой стала пьеса Владимира Маяковского «Клоп», иллюстрированная очень забавными линогравюрами в красно-бело-черных цветах, которые чем-то напоминали работы художника-авангардиста Любови Поповой к спектаклю Мейерхольда «Великодушный рогоносец». Эта работа Маши вышла отдельной книгой. И представьте совпадение – декан отделения дизайна моды, полька Кристина Балабан, пригласила меня читать цикл лекций по истории моды в эту же школу, прямо над Машиным ателье графики. Случайные или неслучайные встречи, уготованные судьбой.