– Надеюсь, это была не последняя наша встреча.

Я в ответ просто улыбаюсь, потом говорю:

– Спасибо за вечер... и за ночь.

– Это тебе спасибо.

Он открывает мне дверцу, дожидается, когда я заберусь в салон, и захлопывает ее обратно, а потом машет рукой.

– Пока, – говорю я тихо, так что он точно не услышит через закрытое окно, разве что сможет прочитать по губам. Машу в ответ. Потом поворачиваюсь к водителю: – Доброе утро.

– Доброе, – отзывается мужчина, чье лицо я едва различаю в предрассветном сумраке через узкое зеркало заднего вида. – Липовая гора?

– Да, – я киваю и спускаюсь пониже на своем сидении, чтобы таксист не мог увидеть слезы на моих щеках. Они появляются неожиданно, непрошенно, но я ничего не могу с ними поделать, и только кутаюсь покрепче в мужскую толстовку, которая насквозь пропахла лавандовым маслом.

Через несколько минут приходит сообщение от Кая:

«Напиши, когда будешь дома, пожалуйста».

Я сразу набираю короткий ответ:

«Конечно», – а потом утыкаюсь мутным взглядом в окно, чувствуя себя при этом совершенно отвратительно.

Я все испортила. Точнее – моя болезнь все испортила.

Кай – замечательный. Умный, с чувством юмора, тактичный, заботливый и нежный. Он – не только идеальный вариант для первого секса, но и идеальный вариант для первых серьезных отношений.

Но отношения – не для таких, как я... Такие не заслуживают любви. Я ужасная, отвратительная, и мне так тошно от себя самой. Если бы я могла – я ответила бы ему «да» и стала бы с ним встречаться. Но сейчас мне кажется, что после моей панической атаки он не захочет меня даже видеть...

Из мыслей меня вырывает резкий визг тормозов и ругань водителя. Я успеваю выглянуть в окно и увидеть мельком рыжий хвост, прежде чем нас заносит и мы скатываемся с асфальтированной дороги на траву.