Вопреки всякой логике, Анжелика чувствовала, что это не так. Что то, что произошло между ними за эти несколько часов — больше чем секс. За эту ночь не только тела их, но и души переплелись так крепко, что если разорвать этот узел, долго ещё внутри будет жить нестерпимая боль.

«Как же всё это глупо…» — думала она, но сама не верила этим словам.

Она попыталась представить, что не позволит этому мужчине уехать, и ей стало смешно. Что за жизнь могла ожидать их вдвоём? Моряк, который вечно пропадает в своих плаваньях, и молодая аристократка, у которой из всех доходов останутся только деньги, которые, быть может, соизволит присылать из поместья мать. Какая-нибудь маленькая квартирка на берегу и вечный дождь, вечная сырость… Вечное одиночество и ожидание.

«И всё равно», — вдруг поняла она. «Я была бы больше счастлива, чем здесь».

На минуту ей показалось, что это и есть то, чего она хочет на самом деле. Этот мужчина, его губы и руки… Каждый день. Перед сном и после сна. «Но это невозможно», — тут же подумала она. «Ни в одном из миров».

Мартин не думал. Он лежал, пребывая в странной полудрёме и наслаждаясь каждым мгновением близости, каждым малейшим соприкосновением тел. У него не в первый раз случался с кем-то случайный мимолётный секс, и всё же то, что происходило сейчас, в корне отличалось от того, что было с ним раньше. При одной только мысли об этом порочном ангеле сердце пускалось вскачь.

Анжелика была права. Сейчас для Мартина не существовало ни леса, ни столицы, ни всей Августории, ни даже забытого в порту корабля. Только стены вьюги, бушевавшей за окнами, и островок тепла, центром которого стал вовсе не пылавший в камине огонь, а обнажённое тело в его руках.

Мартин был рационалистом. Умом он понимал, что не знает об этой девушке ничего. Но, в то же время, он знал себя, и знал, что ему на это абсолютно наплевать. Кем бы она ни была, сколько мужчин не делило бы раньше с ней постель — Мартин готов был принять это, забыть, и сотворить для своего наваждения новую жизнь из ничего.

Готов был ещё вчера.

При мысли же о том, что ждало его завтра, Мартина охватывал такой непривычный ему страх. Он сам готовился вступить в новую жизнь, о которой не знал ничего. Он никогда не боялся рисковать собой — ни в честном бою, ни в сражении с морской стихией. Но его спутниками были такие же обездоленные авантюристы, которым нечего было терять. Мартин не испытывал к ним жалости — каждый из них сам выбрал свою судьбу.

Теперь за ним стояла мать. И это уже было слишком много для него. И он не знал, сможет ли взять на себя ответственность ещё за одного человека — настолько беззащитного и уже теперь настолько важного для него.

Он помнил первую заповедь моряка и наёмника — самое дорогое оставь на берегу.

«Она права», — думал Мартин, крепче обнимая Анжелику. «Я не могу взять её с собой, даже если захочу. Нам лучше расстаться здесь и сейчас. Может, когда-нибудь, я и смогу позволить себе любовь… Тогда я найду её. Но не сейчас».

Метель бушевала за окнами — такая плотная, что ни один самый верный вассал не сумел бы пробиться сквозь неё к своему господину.

Тьела спала у очага таверны в небольшой деревушке у самой опушки леса. Нильс свернулся калачиком к ней спиной.

…Мартин и Анжелика тоже не заметили, как погрузились в сон.