– Иди помойся. К следующему разу я хочу, чтобы ты все волосы убрала. Мне не нравится растительность между ног. Скажи Виолетте.

Стало ужасно стыдно, и вся краска прилила к лицу. Не сдержалась и зло выпалила.

– А я не люблю волосы на лице.

Резко повернулся ко мне, и я вся скукожилась от его взгляда.

– А кого здесь волнует, что ты любишь, а что нет.

Как же сильно задевают его слова. Ранят. От них становится больно внутри, и все то ощущение близости, которое возникло, когда он меня брал, вдруг исчезает, испаряется, оставляя какое-то разочарование и презрение к себе за то, что он может со мной вот так…

– Но вам идет борода, – продолжаю я, – никогда раньше не нравилось. А вам реально идет.

Сел рывком на ковре, выпрямился, а я засмотрелась на широкую сильную спину. Покусала губы, не зная, что еще сказать, и в этот момент в моем животе заурчало. Стало совсем неловко.

– Я…не ужинала.

– Ужин был в семь вечера.

Встал на ноги, сбросил штаны и трусы, рубашку отшвырнул в сторону и прошел босыми ногами по ковру к постели. Не удержалась и проводила его восхищенным взглядом. Когда-то я рассматривала известные скульптуры в коллекционной книге отчима, и тело Айсберга напоминало тела греческих богов. Особенно Зевса.

– А я голодная сейчас, а не в семь.

– Там нечего есть. Все свежее будет приготовлено завтра. Иди в постель.

Лег на кровать, закрыл глаза и уснул почти мгновенно. Я сходила в душ, постояла под теплыми струями воды, поиграла разными направлениями и силой воды. Потом с любопытством потрогала себя между ног, выискивая, где именно было настолько приятно, когда он меня трогал. Нашла свой клитор. Его теперь щипало от потертости. Странно, но, когда я там трогала и терла, оргазма не было…хоть и было хорошо. Еще глубже опять болело после вторжения, и чувствовалась припухлость. Когда-нибудь это должно пройти, я думаю. Я привыкну к нему. Все мое тело привыкнет. Я хочу, чтобы ему было со мной хорошо…тогда я дольше смогу находиться в этом доме.

Желудок буквально сводило от голода. Я побродила по спальне и все же решилась выйти на кухню. Ведь этого никто не запрещал. Только в чем выйти…все мои вещи сложены в шкафу, а если я начну там ковыряться, Айсберг услышит. Я не придумала ничего лучше, чем натянуть на себя его рубашку. Наверное, он отправил бы ее в стирку.

Спустилась вниз, пробралась воришкой на кухню, включила свет. Первым делом изучила содержимое холодильника. Уныло. Там практически ничего нет. Только яйца, масло, молоко, немного сыра и свежие помидоры. Вот и отлично, я сделаю фирменный мамин омлет. Прошлась по ящикам в поисках муки. Нашла разного вида. Потом еще полчаса разбиралась с электропечкой, у отчима были старые газовые модели на кухне. Он покупал что-то новое только тогда, когда старое не поддавалось ремонту. Но у меня врожденное интуитивное умение со всем разобраться, все включить. Я очень любопытная и никогда не сдаюсь, а еще мне нравится учить что-то новое.

Через пару минут я уже взбивала венчиком яйца и разогревала масло на дорогой сковородке. Вылила в нее вкусно пахнущую яичную массу, потянулась за солью и вдруг услыхала за своей спиной.

– Ты что здесь делаешь?

От неожиданности подпрыгнула и обернулась. Айсберг, раздетый по пояс, стоит в кухне и смотрит на меня с нескрываемым любопытством.

– Омлет. Хотите, я и вам приготовлю?

– Приготовь.

Ответил быстро и уселся за стол, выбил из пачки сигарету, потянул ее зубами и поднес к ней зажигалку. Сейчас он не был похож на олигарха, выглядел моложе и не так холодно.

– Я так понимаю, что правила тебя особо не заботят, и ты любишь их нарушать? – спросил и склонил голову вбок, выпуская кольца дыма в мою сторону.