Но Саида и Юсуфа с охраной не вижу, пытаюсь встать, потоки воды стекают по лицу, если просижу здесь еще минуту, то точно словлю еще воспаление легких.

— Ты русская? — спрашивает с акцентом, улыбается, не могу разглядеть его лица.

— Русская, русская, помоги мне, помоги! Мне нужно в посольство, очень нужно.

Парень хочет еще что-то сказать, я пытаюсь подняться, но в это время около нас медленно тормозит автомобиль. Черненая резина, серебряные диски, я поднимаю голову и матерюсь сквозь зубы, видя, как опускается тонированное стекло и Саид скалится, облизывая зубы.

— Ты хочешь, чтоб отметин на твоем теле было еще больше? Я, сучка, тебе их устрою. Я вырежу свое имя на твоей спине,— произносит негромко, но я слышу каждое слово.

Сглатываю, холод пробирает до костей, опускаю глаза. Безразличие и апатия накрывают с головой. Я так и представила, как он будет тонким острием ножа с наслаждением царапать на моем теле имя, хорошо, что в нем всего четыре буквы, может, все пройдет быстро и не так больно?

— Эмир, что ты здесь делаешь?

— Ахмед сказал, что ты прилетаешь, решил встретить.

— Совсем ума нет, куда охрана смотрела? Не стоило этого делать, ты понимаешь, что это опасно!

— Я уже не маленький, Саид! Все хорошо!

Я так и сижу на пятой точке, промокшая насквозь, не понимая ни слова, но соображая, что они знают друг друга, что я, такая «счастливица», даже сбежать не могу нормально, не угодив при этом в лапы кому-то из знакомых своего монстра.

Начинаю отползать в сторону, нужно встать и бежать снова, но как только я поднимаюсь, на плечо падает тяжелая ладонь, это тот самый охранник, которому я отдала кольцо за звонок Никите.

Дальше меня просто хватают за ворот промокшего насквозь пальто, тащат к припаркованному недалеко автомобилю — и все это на глазах проезжающих машин и спешащих укрыться от дождя людей. Всем наплевать на меня, никто не поможет и не спасет.

Я снова слышу громкую речь, оборачиваюсь, Саид все еще спорит с тем парнем, он, как и я, весь промок, а я, оказывается, была чуть не сбита черным пижонским «Бентли».

— Шевелись давай, шевели ногами! — Мужчина ругается на своем языке, грубо заталкивает меня в салон автомобиля, а меня трясет так, будто я несколько часов провела в ледяной проруби.

Садится за руль, рядом с ним Юсуф, оборачивается, окидывает меня взглядом, полным презрения, цокает языком. Сейчас ярко можно увидеть, что меня ждет, когда я останусь наедине с Саидом. Едем долго, даже не смотрю на дорогу, снимаю с себя пальто, с волос вода стекает по шее, впитывается в такое же сырое платье.

Сейчас меня отвезут на какую-то квартиру, а Саид будет наведываться, проверять свою зверушку, играться с ней, пока не надоест. Сколько я так протяну? Неделю? Две? Год?

Говорят на турецком:

— Что с ней будет?

— Не твое дело, тебе вообще лучше не задавать вопросов и не попадаться Саиду на глаза. Он еще не знает о том звонке и кольце.

— Так пусть он об этом и не узнает, все равно ведь выкинет девку, искалечит только, кому она потом будет нужна? А я возьму, я поиграю, я не гордый.

— Доган, заткнись и никогда не смей ослушаться господина Джалала, никогда.

— Да какой он господин? Незаконнорожденный сын от русской сучки Тамира, все знают, что наследник Ахмед, даже в малыше Эмире крови Джалалов больше.

— Закрой рот, Доган! Если не хочешь, чтоб тебе его закрыли.

Я внимательно слушала диалог, понимая лишь имена. Снова Ахмед, еще Тамир и Эмир. Тот парень, что хотел мне помочь, его звали Эмир.

Свернули на подземную парковку, я уже решила, что меня сейчас запрут в подвале, но лифт нас троих поднял на самый верхний этаж. Тупой турок-охранник смотрел, насилуя взглядом.