Достаточно представить появление Исаева на балу, как сердце намертво стопорится в груди. Я превращаюсь в неживое гранитное изваяние.

Что же будет со мной, если я увижу Руслана воочию? Снова услышу его голос? Столкнусь с ним лицом к лицу? Загляну в его глаза?

Они до сих пор до боли знакомые и родные…

Я узнаю их под любой маской. Даже если он полностью спрячет лицо, вычислю его по запаху. По структуре тела. По походке. По его определённым манерам…

Божжже… Почему не выходит его забыть?

Столько месяцев подряд я пробовала этому научиться. Пыталась излечить душу от нездоровой любови. Но всё тщетно!

Его образ не исчезает из памяти. Он высечен в моём сердце вечным наскальным рисунком. Он постоянно передо мной в наших детях.

Сколько бы боли он мне не причинил, как бы сильно я его ненавидела за это — моё сердце всё равно будет принадлежать ему.

Оно давно отдано Руслану. И оно не подчиняется ни моему разуму. Ни воле. Ни принципам.

Иногда я спрашиваю себя: разве можно так сильно любить?

Оказывается, что да. Можно.

Можно несмотря ни на что…

— Маша? — волнуется Милана, заметив мою отрешенность. — Машуль, что с тобой? О чём задумалась?

Руки, ноги, пальцы, язык, веки — всё занемело. Во рту пересохло. Сижу, словно парализованная. Сомнения колотятся в висках дробным пульсом. Насквозь пронизывают мозг.

— Машка! — Милана высекает чуть громче, и я вздрагиваю.

Застывшая в венах кровь заново разливается по телу. Пробуждает организм после короткого оцепенения.

Медленно перевожу на подругу взгляд. Моргаю и как-то неуверенно выдаю:

— Я, наверное, не пойду на бал.

Расстегнув молнии, снимаю ботильоны. Отправляю их в коробку. Обуваюсь в свои тёплые сапоги. Осталось снять с себя это чертово платье, которое стянуло грудную клетку корсетом и не позволяет нормально дышать.

— Пфф! Ты сейчас серьёзно? — восклицает Мила, удивлённо округляя свои глазища. — Что на тебя нашло?

— Тише! — шикаю я во избежание распространения информации. — Ты не понимаешь. Я не хочу его видеть. Один взгляд на Руслана — и я перестану себе принадлежать. Я не хочу душевных потрясений и конца света. Мне нужно оставаться адекватной. А с ним я теряю любой контроль. Даже в радиусе десяти метров! Даже чувствуя его близость жопой, как оказалось…

— Боже мой, да тебя мастер загримирует так, что даже близкие не узнают. А он тем более, — Мила пытается меня разубедить.

— Не уговаривай, — отрицательно мотаю головой.

— Слабачка.

— А вот и нет! — шумно выдыхаю.

— А я говорю, ты трусиха. Разве тебе самой ни капельки не интересно? Пройтись мимо и зарядить мужика галлюцинациями?

— Господи, ещё одной тахикардии моё сердце не вынесет. С кем останутся мои дети, когда я скончаюсь?

— Ой, глупостей не говори! Знаешь, о чём я тут подумала?

— О чём?

— Хочу попросить Исаева, чтобы отпустил твоего отца погостить у меня. Без няньки. Скажем, на недельку. Как бы его уболтать-то?

Кусая задумчиво губу, Мила достаёт из сумочки визитку. Берёт в руку мобильный. Убирает блокировку с экрана...

Сообразив, кому она собирается звонить, едва не теряю дар речи.

— Ты с ума сошла? Нужно придумать план, — бросаюсь выхватить у неё из рук телефон, но Миланка вовремя уворачивается.

— Доверься моей интуиции, — тараторит сумасшедшая, вбивая знакомый номер для дозвона. — Импровизация — это как раз и есть лучший план! Иди, переодевайся. А я пока тут стрелку набью с Русланом Георгиевичем. Если выгорит, завтра заберёшь отца к себе домой. На каникулы…

12. Глава 11. Авантюристки

Глава 11

Авантюристки

Маша

— Поехали, — захлопнув багажник с моими покупками для предстоящего бал-маскарада, Милана обходит машину. Залезает на пассажирское сидение. Устроившись поудобней, вынимает из пакета парик.