Она мгновенно растапливала лед в сердце и ужасно давила на натянутые нервы.

Что ж… Надеюсь, смогу справиться с этим приступом собственного бессилия и зависимости.

Она – человек, а я все-таки – древний артхан.

Я, конечно, могу здорово продлить ее жизнь, если сделать ее такой же, как я. Причем, люди из параллельного мира, даже становились совсем независимыми от крови. Но это странная мера, после которой уже нет заднего хода, да и сама попаданка может не согласиться… Многие женщины, переродившись в артханок, уже не могли иметь детей, и только лишь редкие оставались способными все-таки зачать и родить…

Вернис! Какой все-таки бред мечется в голове влюбленного мужика!

Да и как вообще можно влюбиться с одного взгляда, на одном вздохе?

Это бред! Но именно так и не иначе я теперь чувствовал.

Мое! И ничье уже никогда больше не будет. Не отдам ее никому, даже, если погибну.

Я указал незнакомке и ее сыну на место на заднем сидении своего личного транспорта. А сам все-таки вернулся на развалины за Фарсилем. Осторожно снял соратника с металлического штыря, который вонзился в спину артхана, и тоже перенес в ткарр. Усадил Фарсиля на переднее сиденье, пристегнул специальным «ковром» – это, когда все тело словно обволакивает эластичным покрывалом, сам запрыгнул на водительское место – и резко взлетел.

Не знаю почему, но внутри меня неожиданно словно начала расправляться большая пружина. Я действовал необдуманно, быстро, спонтанно и даже ткарр вел сейчас, как лихач. Нет, особым спокойствием и, в принципе, осторожностью я не отличался ни разу в своей жизни. Но обычно я был куда более хладнокровен. Однако же стоило бросить взгляд в зеркало, где отражалось усталое, немного напуганное лицо попаданки, что крепко обняла сына, замерла и затихла, как меня почему-то толкало на подвиги.

Что это было? Мужская брутальная удаль, когда жаждешь доказать, что лучше и смелее других? Гормоны, которые бродили по телу и, разумеется, не найдя выхода, ударяли в мозг рикошетом из «нижнего мозга»?

Хотел бы я знать. Я еще никогда никому не доказывал собственное превосходство, будучи твердо и непоколебимо уверенным в своей силе и мощи.

Да и кто что там обо мне думает мне было плевать с большой колокольни.

И вдруг какие-то нелепые странности в ощущениях. Да и вообще я еще никогда не чувствовал себя так неуютно и непривычно в своем собственном теле. Кожа горела, в паху – так вообще, по-моему, температура повысилась радикально. Неудобно было сидеть так, как привык, а я еще и надел узкие брюки, которые хорошо тянулись, но недостаточно. Все, что выпирало – еще как их натягивало. Туника, которая тоже охватывала фигуру, на случай очередной схватки, дабы ничего не мешало и не развевалось, отчасти скрывала изменения тела. Но я злился, досадовал, в том числе и на то, что мне вообще пришло в голову это сделать. Зачем? Я нормальный здоровый мужчина! Я хочу женщину, она меня возбуждает. Почему я должен стесняться абсолютно адекватной и физиологической реакции организма? Я! Который никогда в жизни ничего не стеснялся!

Вообще никаких своих проявлений.

Летел я быстро, рискованно, сам понимая, что действую так, как прежде не делал. Но уже ничего исправить не в силах. Мной руководили желания, порывы, дикие и совершенно суматошные эмоции, и я не мог подавить их своей силой воли.

Попаданцы периодически поглядывали в зеркало, пытаясь уловить мое настроение. Женщина немедленно отводила глаза, если видела отражение мертвого Фарсиля.

Да уж, это совершенно не то зрелище, которое привыкли лицезреть человечки.