Некоторое время они танцевали молча. Герцог не был готов говорить. Он все еще был потрясен тем, что с ними произошло в начале танца – что бы это ни было.

Он не сомневался: женщина ощутила то же самое, хотя он и не мог сказать, что это было.

В этот момент мадам Нуаро думала явно не о нем. Ее взгляд был устремлен куда-то над его плечом, поэтому герцог мог без помех рассмотреть ее вблизи. Строго говоря, она не была потрясающей красавицей, хотя производила именно такое впечатление. Она была красива, эффектна и ни на кого не похожа.

Ее темные волосы были аккуратно уложены так, чтобы создавалось впечатление легкого беспорядка. Кливдону очень захотелось запустить в них пальцы, и чтобы булавки рассыпались по полу. Марселина чуть повернула голову, и его взору предстало маленькое ушко, в мочку которого была продета гранатовая сережка. Будь они в другом месте, Кливдон мог бы опустить голову и исследовать это совершенной формы ушко языком.

Но они не были в другом месте, а кружились в танце в бальном зале графини де Ширак, и с каждым поворотом знакомый вальс становился все более странным, порочным, горячим.

С каждым поворотом герцог все острее чувствовал тепло ее тела, которое заставляло ее кожу светиться, усиливало легкий запах жасмина. Запах действительно был очень легким – так… всего лишь намек на запах, но Кливдон его чувствовал даже в переполненном зале, где воздух уже стал густым от самых разных насыщенных ароматов.

Он едва замечал другие танцующие пары, лишь краем глаза отмечая круговорот красок по сторонам. Но все они блекли по сравнению с бледно-золотистым сиянием, чуть подсвеченным розовым, словно песок пустыни на рассвете, в котором виднелись красные банты, колышущиеся, словно маки на ветру. Еще ближе к нему были черные кружева, взлетающие при каждом движении.

Наконец женщина подняла глаза и взглянула прямо на партнера. Он увидел, как разрумянилось ее лицо, как бьется на шее чуть заметная синяя жилка, почувствовал, как участилось ее дыхание.

– Не могу не отдать вам должное, – сказала она, чуть запыхавшись. – Из всех уловок, которые вы могли использовать, именно эта мне не пришла в голову. Но, с другой стороны, я никогда не думала о себе, как о какой-то диковине.

– Я представил вас экзотической диковиной. Это особое качество.

– Правда, мне вовсе не понравились разговоры о поводке, – заметила она.

– Могу вас заверить, – усмехнулся герцог, – это был бы очень элегантный поводок, весь усыпанный бриллиантами.

– Спасибо, не надо, – сказала Марселина. – Я также возражаю против вашего поведения, словно вы выиграли меня в споре, когда на самом деле вы проиграли, причем не впервые. – Ее темные глаза скользнули по лицу герцога и замерли на шейном платке, оставив за собой горячий след. – Прекрасный изумруд.

– Который вы не получите, – заявил Кливдон. – На сегодня больше никаких пари. Не забывайте, нас все еще могут вышвырнуть отсюда. Виконтесса де Монпелье показала визитную карточку, которую вы ей дали. Разве вам никто никогда не объяснял разницу между социальными и деловыми мероприятиями? Это же не ведомственный банкет портновской компании!

– Я заметила. Портные были бы лучше одеты.

– Вы слепы? – возмутился герцог. – Посмотрите вокруг!

Марселина обвела скучающим взглядом зал.

– Все это я видела и раньше.

– Мы в Париже!

– В данный момент я говорю о мужчинах, а не о женщинах. – Она снова принялась сверлить глазами герцога. – Из всех собравшихся здесь мужчин вы единственный, кого лондонский портной мог бы без стыда назвать своим клиентом.