– Мортон совершенно точно причастен к исчезновению моей матери. Она была рядом с ним в ту ночь, когда покинула дом. И после этого он провел с ней как минимум месяц.

Эмма кивнула и сказала негромко:

– Роджер Мортон – воплощение зла. – Он убил Генри и украл состояние ее отца; нет сомнений, что он сотворил что-то ужасное с вдовствующей герцогиней Трент.

Люк скрестил на груди руки и посмотрел на Эмму через крохотную комнату. Она не отвела взгляда, не обращая внимания на трепет при виде его расслабленной мужественной фигуры. Высокие черные кожаные сапоги облегали его икры, как вторая кожа. Темные бриджи обтягивали сильные бедра; верхняя пуговица на жилете в серую и черную полоску расстегнулась, демонстрируя простой белый галстук; черная визитка с высоким воротником и серой шелковой подкладкой подчеркивала ширину плеч.

– Если Роджер Мортон – воплощенное зло, с моей стороны будет не очень-то по-рыцарски позволить леди присоединиться ко мне в его поисках, не так ли?

Она пожала плечами.

– Думаю, вы обрадуетесь, узнав, что меня еще никто никогда не обвинял в рыцарстве.

– Что ж, благодарю Бога за это.

Люк не улыбнулся.

– И все-таки, почему я должен позволить вам присоединиться ко мне?

– Потому что, как я уже говорила, я могу помочь его отыскать. У меня есть кое-какие зацепки, которые приведут нас прямо к нему.

– И что за зацепки?

– Документы.

– Какого рода документы?

– Счета, письма.

Его губы дернулись.

– Каким образом они к вам попали?

– Вы задаете слишком много вопросов. Пока мы не заключим договор, я вам больше ни слова не скажу.

– Договор, согласно которому вы сообщаете мне о местоположении Мортона, я беру вас с собой, а когда мы его успешно находим, вы его убиваете.

– Да, – решительно ответила она. – Но не раньше, чем вы выясните все возможное о том, что произошло с герцогиней.

И не раньше, чем она выяснит, что Мортон сделал с деньгами ее отца.

– Как великодушно с вашей стороны позволить мне несколько минут порасспрашивать мерзавца до того, как он примет мученическую смерть!

– Я тоже так думаю, – согласилась она.

Люк засмеялся. Ей нравился его смех – негромкий и мягкий, услышав который хотелось улыбнуться и тоже засмеяться. Но она не стала, ставки слишком высоки. Она поняла, что Люк опасен, с того мгновения, как его проницательные голубые глаза посмотрели на нее поверх стакана с элем. Но пока он обращался к чему-то невыносимо чувственному в ней, Эмма сделала нужные выводы. Ее больше не ввергнет в беззаконие греховный соблазн мужчины, который ничего в ней не увидел, кроме красивого лица и изгибов тела. Никогда больше, и не важно, что она испытывает к нему влечение.

– Ну так что, – спросила она, – мы договорились?

Люк посмотрел на нее долгим взглядом, оценивая своими глазами, полными огня и льда. Она почувствовала себя выставленной напоказ, будто он методично снимал с нее каждую деталь туалета, выжигал каждый шов до тех пор, пока одежда не рассыпалась в клочья, оставив ее полностью обнаженной.

Затем губы его изогнулись в той же чувственной, всепонимающей улыбке, и что-то в ней, в самой глубине, затрепетало в ответ.

Его губы так порочно, так чудесно прижимались к ее губам. Она хотела – ужасно хотела! – ответить на поцелуй. А ведь нужно было оттолкнуть его. Светлые и темные силы, живущие в ней, сцепились в такой яростной схватке, что она вообще не могла пошевельнуться.

– Да, мы договорились, – сказал он.

Ее мышцы внезапно обмякли, и Эмма с трудом удержалась на ногах, только сейчас поняв, как сильно волновалась, что лорд Хокинз ей откажет.