– Вы сказали – в полдень. Еще рано. – Она старалась говорить вежливо, но, судя по ухмылке Уайета, ей это плохо удавалось.

Его темные глаза остановились поочередно на каждом предмете оборудования, прежде чем вернуться к ней – только для того, чтобы также внимательно изучить и ее.

– Дождь усиливается. Я хочу, чтобы вы показали ферму сейчас.

Дождь? Ханна моргнула и прислушалась. И правда, дождь барабанил по металлической крыше конюшни. Она была так погружена в свои проблемы и заботы, что не обратила внимания на этот звук.

Ханна посмотрела на Уайета. Его гладкие скулы были выбриты совсем недавно, а волосы были чуть влажными. Неожиданно Ханна представила его лежащим на смятых простынях…

Откуда это взялось? Она прогнала мысль прочь.

Черный кашемировый свитер обрисовывал широкие плечи Уайета, в V-образном вырезе проглядывала белая футболка, вытертые джинсы облегали голени и длинные мускулистые бедра. Что-то – не иначе раздражение – заставило ее сердце биться чаще.

– Мне нужно закончить с заказами, прежде чем их отправят на почту. Возвращайтесь в двенадцать. Пожалуйста, – добавила она.

Ханна не собиралась позволять ему срывать план работы и таким образом давать повод для увольнения.

– Наблюдение за служащими необходимо в любом новом деле. Я начну с вас. Посмотрю, чем вы занимаетесь.

Негодование в ее душе боролось с беспокойством, выводя Ханну из душевного равновесия, но выставить хозяина она не могла.

– Тогда хотя бы закройте дверь. В лаборатории не должно быть пыли, а температура поддерживается постоянная.

– Это так важно?

– Учитывая то, что я работаю с образцами, стоящими тысячи долларов каждый, – да, такой контроль важен.

В его глазах блеснуло любопытство. Уайет медленно подошел, вторгаясь в ее личное пространство, но Ханна не сдвинулась с места, не собираясь уступать место у микроскопа, несмотря на горячее желание оказаться как можно дальше отсюда.

– Над чем вы работаете, док?

Странный вопрос для человека, которому принадлежит все вокруг.

Все, кроме нее, конечно.

– Проверяю жизнеспособность образца, прежде чем заморозить его и отправить заказчику.

– Образца чего?

Он шутит?!

– Спермы. Хотите взглянуть?

Она вынуждена была посторониться. Уайет склонился над микроскопом:

– Скажите, что это?

Ханна вздохнула, пытаясь сосредоточиться на вопросе, но аромат его одеколона – пачули, сандаловое дерево и кипарис – отвлек ее.

– Это сперма жеребца-производителя Командора, – наконец ответила она. – Он приносит «Сазерленд» самую большую прибыль.

Ханна жестом отогнала мужчину от микроскопа. Когда она настраивала фокус, ее движения стали неуверенными. Ханну раздражало, что Уайет так легко смог вывести ее из равновесия.

– Для чего все это оборудование и таблицы?

Еще один странный вопрос для владельца фермы.

Ханна отложила карандаш, которым делала записи:

– Если я отвечу, вы оставите меня в покое?

– Я не оставлю вас в покое, пока не узнаю все, что мне нужно.

– Вы ничего не знаете о бизнесе, в который вложили миллионы?

– Вы имеете в виду бизнес, от которого зависит ваша зарплата? – парировал Уайет.

Да, он прав. И если она хочет по-прежнему получать зарплату, чтобы заботиться о лошадях и жить как ей нравится, лучше проигнорировать отвращение, которое она испытывает к нему.

– Прошу прощения. Время идет, а мне действительно нужно закончить работу, пока образец еще годен.

– Ответьте на мой вопрос, Ханна.

– На полках стоит оборудование, которое мы используем. У каждого жеребца есть собственные…

Щеки молодой женщины покрылись румянцем, и она запнулась. Но разведение лошадей – ее профессия. В обсуждении нет ничего необычного. Так почему же она так неловко себя чувствует? Они же говорят не о ее сексуальных предпочтениях.