– Звучит интересно, поэтому ты…

– Поднимайся, – вскочила она, не дав мне договорить вопрос про наши странные отношения. – Пойдём, пройдёмся по пляжу, пока есть погода!

Мы шли босиком по песку у самой кромки воды, периодически отбегая от набегающих волн. Я думал о том, что же такое мне нужно сделать хуже, и что меня беспокоит. Ведь сходу я не смог ответить на это даже себе самому.

Оказалось, что я просто боюсь облажаться. Успех с деньгами слишком неожиданно поднял внутреннюю планку результата. Нет никаких гарантий, что у меня что-то получится с моей прокачкой. Случайный успех на первом уровне только подтверждает это. Хотя я могу остановиться в развитии и стать самой сильной единичкой в мире, возможно, даже во вселенной. И на каждом турнире зарабатывать свои миллионы. Но даже мысль об этом ввергала меня в такое уныние, что в пору действительно собираться куда-нибудь в глушь в отшельники.

Гарантированный доход и уныние или неизвестность и шанс нехило облажаться – сложный выбор. Своими выводами без подробностей я поделился с Леной.

– Как думаешь, почему так много людей грезят концом света в реальности? Закапывают бочки с едой в лесу, делают бункеры? – казалось, сменила она тему.

– Потому что это весело?

– Потому что это просто. Всегда проще «выживать». Психологически проще и комфортнее, потому что это наш главный императив в жизни. Например, государство крепче и стабильнее, когда его население постоянно борется за выживание.

– Ничего себе заявление! – удивился я радикальным взглядам подруги.

– А ты взгляни на бывшую благополучную Европу.

– Аргумент.

– Когда выживать больше не надо, наша животная часть, довольная, уходит в глубь, и на поверхность выбирается растерянный, не знающий, что делать «человек цивилизованный». На других планетах, кстати, не лучше. На некоторых даже за воздух приходится платить, я узнавала.

– Да, знаю, – в том числе по этой причине я и не хотел покидать Землю. – А как же те, кому никогда не приходилось выживать, например, детям очень богатых родителей?

– Там другая сторона крайности: развлечение. Главной мотивацией становится непрерывное веселье, причём это не обязательно должно быть что-то деструктивное, типа наркотиков. Ну, или родители прививают критерии выживания, но другие: владеешь своей компанией и богатством – значит, выжил.

– Ты слишком умная, – сокрушенно покачал я головой, посмотрев на наш разговор со стороны.

– Сама страдаю, – вздохнула Лена. – Вот и приходится водиться с тобой. Ты хоть понимаешь, о чём я говорю. Кстати, одна наша сокурсница уже получила полное гражданство с помощью игры.

– КАК? Всего за два года? – моему удивлению не было границ. Уж насколько я с пользой провёл это время, но чтобы так!

– Не знаю, она не говорит. Я сама-то узнала случайно и пообещала держать в секрете, поэтому не спрашивай, кто именно.

Думаю, кто именно – узнается скоро, девичьи секреты – довольно своеобразная штука. А вот как она это сделала, можем и не узнать, не удивлюсь, если игра наложила ограничение на распространение этой информации. Чтобы так быстро добиться гражданства, должно очень сильно повезти.

– Но мне кажется, что пока это бесполезное достижение, – добавила Лена.

– В смысле? Разве ты сама не к этому же стремишься?

– Мы заперты в наших локациях, как хомячки в стеклянной клетке. Что толку, что один из нас стал хомячком с именем? Хоть бы уж нас захватили скорее эти чужие, что ли!

***

В игру входил с неохотой. В голове не укладывалось, что кто-то смог за то же время игры, что и у меня, получить полное гражданство. Но мне ничего не оставалось, кроме как следовать своему плану: собирать мусорные и никому не нужные, а потому лежащие в открытом доступе навыки и достижения, и пытаться слепить из них что-то приличное. Даже с классом пока ничего не понятно.