В лагере III нескольким евреям удалось перерезать колючую проволоку и сбежать. Позже их выдали немцам. В конце 1942 г. двое узников сбежали посредством подкопа. В декабре 1942 г. две женщины ушли с двумя охранниками, согласно Айнцштайну, или в сопровождении товарищей по лагерю, согласно Краковскому[168]. Они были вооружены ружьями, но пойманы и убиты. Неважно, были ли беженцы охранниками или заключёнными, смысл в том, что восстание в Собиборе следует рассматривать на фоне множества попыток сопротивляться и бежать. Контакты между евреями и охраной становились всё более обычным делом[169].
В результате зимой 1942–1943 гг. несколько человек, преимущественно из Люблина и Варшавы, создали ядро сопротивления. Основным занятием было слушать и передавать радиосообщения, в которых говорилось о поражениях немцев. Боевой дух также поднимало то, что украинские охранники показывали заключённым вырезки из газет о германских неудачах. Однако любые попытки противостоять или сбежать сдерживал принцип коллективной ответственности. Как правильно написал Краковский: «За любую неудачную попытку жизнями заплатят не только участники, но и другие узники. Более того, успех одной группы узников (в побеге, например), обычно приводил к смерти тех, кто оставался». Краковский продолжал: «Все эти факторы: несдерживаемый террор, нечеловеческие условия жизни, принцип коллективной ответственности, смертные приговоры пособникам из числа гражданских и сложная система заграждений и вахт – сводили почти к нулю шансы на организованное сопротивление, особенно вооруженные действия»[170].
Разумеется, ни у кого не возникало мысли отобрать оружие у немцев или убить их до прибытия русских. Ядро сопротивления могло думать только о побеге через подкоп. Увы, никто не знал, как тайно пронести оружие в лагерь, а идея забрать его у немцев им в голову не приходила. Но в лагере было много оружия.
Организовать побег
Летом 1943 г. узники Треблинки восстали, имея одной из целей сообщить внешнему миру о массовом уничтожении. Трудовой лагерь был построен в 1941 г., поэтому сопротивление существовало уже некоторое время и состояло во взаимопомощи, побегах и спонтанных действиях. Некоторым удалось бежать из Треблинки и даже предупредить Варшавское гетто и подпольную еврейскую организацию там. Уже в сентябре 1943 г. первые отчёты о том, что происходило в Треблинке, достигли Варшавы[171]. Подпольщики Треблинки пытались купить оружие у украинских охранников и украсть его со складов. Хотя восстание провалилось, примерно 20 узникам после побега удалось дожить до конца войны. По слухам некоторые из выживших, но пойманных, были отправлены в Собибор и заключённые, разгружавшие поезда, нашли пассажиров – бывших узников Треблинки – с переломанными руками и ногами. Капо Чепик обнаружил блокнот с описанием восстания в Треблинке[172].
Тем же летом 1943 г. в Собиборе был прорыт тоннель. К несчастью, выход кончился на минном поле, окружавшем лагерь. Подкоп спровоцировал взрыв, а потому от подобного плана пришлось отказаться. Небольшие акты сопротивления упоминаются во многих источниках. Например, Краковский упоминает, что 30 апреля 1943 г. новые прибывшие жертвы атаковали эсэсовцев, когда увидели, что их ждёт. Позже в том же году евреи из Минска атаковали эсэсовцев. Было много небольших попыток побега, люди пытались постоянно и показывали свой гнев. Хотя немцы и их украинские помощники всегда побеждали и наказывали узников бессистемными убийствами, их страх возрастал. Иногда убивали какого-нибудь охранника. Айнцштайн, Краковский и Бем приводят примеры таких событий. В 1943 г. польским евреям редко разрешалось работать за территорией лагеря, например, их слабо задействовали в рубке леса и при постройке новых бараков. Всякий раз, когда кто-то бежал, предпринимались контрмеры, а месть была направлена против тех, кто не имел ничего общего с этими «злодеяниями». Когда двое портных сбежали в июле 1943 г., расстреляли 20 других заключённых.