Петрушка, мамина радость и моя головная боль, перебрал с дружками всяким запрещенным и не придумал ничего лучше, как забраться в одну квартиру, которая находилась в том же доме, где проходила пьянка малолетних идиотов. Захотелось ребятам продолжения банкета, а тут как раз сосед куда-то уехал на своей белой «Тойоте». Пьяным обычно везет, но этим пьяным повезло наполовину. Силенок, чтобы перелезть с одного балкона на другой хватило, а дальше все пошло не по плану. Подробности неудачной кражи со взломом мне сообщила мама, позвонив ровно в тот момент, как я вышла из института с твердым намерением отдохнуть на каникулах, как белый человек.

– Чего он, блядь, сделал?! – звенящим шепотом переспросила я, чтобы не перепугать кучку девчат с других факультетов, наслаждавшихся теплым солнышком и хорошей погодой.

– Квартиру выставил. Бандита одного, – просто ответила мне мама. – Проблемы у него, доча.

– У него не проблемы, – мотнула я головой. – У него кретинизм в терминальной стадии, помноженный на охуенную такую наглость.

– Женя! Что за тон? – в голосе мамы прорезался металл, но мне было все равно. Новость серьезно ударила под дых, заставив затрястись коленки.

– Чью квартиру он выставил?

– Ну, как выставил. Неправильно я выразилась, – вздохнула мама. – Ребята отдыхали, потом в шутку решили спуститься по балкону на балкон соседа. А там дверь открытая. Ну, двое зашли, взяли что-то там из бара и обратно по веревке залезли.

– Черепашки-ниндзя, еб вашу мать, – проворчала я. – И? Давай дальше, не щади мои уши.

– Ну, а что дальше. Лето на дворе, соседи все видели. И те, что из дома напротив, и те, что у подъезда на лавочке сидели.

– Так, мне надо закурить.

Рука потянулась к рюкзаку, где лежала пачка сигарет и зажигалка.

– Женя, сигареты убивают.

– Нет, мама. Убивает меня Петенька, чирей ему на жопу, долбоебу! Ну, сука… попадись ты мне.

– Женя!

– Так, что дальше. Давай коротко.

– Ладно, – снова вздохнула мама. – К нам вчера приходили. Двое. Хозяин квартиры, значит. И друг его. Большой такой, на обезьяну похожий. Сказали, что заявление подавать не будут, но с Петей поговорить хотят. Настаивали. А я ж откуда знаю, где он. После того, как соседи рассказали об этом, Петя вещи свои забрал и убег куда-то.

– Угу. В промке небось шарится. С дружками своими, – согласилась я. – Так, а чего утащили-то? Известно?

– Ну, пару бутылок взяли. То ли ром, то ли бубон какой-то.

– Бурбон. И все?

– Ну, на полочке там шкатулка еще была.

– Еб вашу ж мать…

– В шкатулке золото было. Его тоже взяли. Часть я дома нашла, вернула этим двоим, да они все равно Петю ищут. Доча, они ж его убьют!

– К гадалке не ходи, так и будет, – согласилась я. – Убьют его в любом случае. Либо они, либо я.

– В общем, сказали они, что Петю на этот… как его… счетчик какой-то ставят.

– Пиздец, – выдохнула я, когда мама озвучила мне требуемую сумму.

– Я так и сказала. Где ж нам такие-то деньги найти, а?

– Нам?

– Нам, – твердо ответила мама. Не успела я возмутиться, как она виновато шмыгнула носом. – Понимаю я все, доча. Не дура чай. Да кому мне еще звонить, как не тебе?

– Ладно. Что-нибудь придумаем, – хмыкнула я и, нажав на мобильнике «отбой», присела на скамейку рядом со входом в институт. Мыслей было много, но все они почему-то сводились к одному: как бы добраться до Петеньки быстрей бандитов, и как бы не убить его первой.

В одном братец был весьма неплох. Как только дело пахло пиздюлями, он играючи растворялся во времени и пространстве, да так умело, что найти его не могли даже лучшие друзья. Поэтому я догадывалась, что вылезет на свет Божий Петюнчик только в том случае, когда опасность минет и наступит мир со спокойствием.