Персефона поднялась, свернула свиток и направилась к выходу.

Но Сешат остановила её:

— Ты должна приложить ладонь сюда, — она указала на панель на стене, где был изображен большой круг и пять кругов поменьше, — чтобы унести эту книгу.

— Но разве это не подарок? — удивилась Персефона.

— Подарок, — подтвердила Сешат, — но книги любят учёт.

Персефона послушно прижала ладонь к панели, ощутив кожей приятное тепло.

Но вдруг стена, которой она коснулась, полыхнула красным.

— Что это значит? — слегка испугалась Богиня Весны, спешно отдергивая руку.

— Библиотека не распознаёт тебя. В тебе две сущности, две богини. Она не знает, кому из них мы отдаём книгу — Коре или Персефоне.

— И что теперь делать? — она с сожалением посмотрела на свиток. Неужели придётся его оставить?

— Идём к Тоту.

Тот быстро нашёл решение:

— Объединить, — сказал он, — Богиню Весны с Владычицей Подземного мира. Какие будут версии?

— Богиня Подземной Весны, — предложил Аид, глядя на неё чернотой космоса, в которой мерцали звезды. — Она умудряется выращивать розы в аиде.

Эту её новую ипостась Вселенская библиотека распознала и приняла.

Они вернулись домой, и пока Аид отлучился, бросив «Сюрпризы не закончились», Персефона забралась на кровать и погрузилась в чтение. Да так и заснула.

Проснулась от аромата. На столике у кровати лежала серебристо-чёрная роза. Она пахла тонко, чуть терпко и немного сладковато. На бархатной подушке красовалась… корона Владычицы. Из червленого серебра, на котором, как капельки крови, блестели рубины. Такой же рубиново-красный хитон из воздушной мерцающей ткани лежал рядом. Его украшали серебряные ленты, по которым выгибались изящные веточки, вышитые вишнёвым шелком.

Так мир и его хозяин признали её своей царицей в полной мере.

— Мамочка, куда тебя унесло? — Загрей присаживается на корточки возле моей кушетки и заглядывает в глаза.

— В плаванье по реке воспоминаний, сынок, — говорю и потягиваюсь, понимая, что заснула и отлежала себе всё на свете.

— Как ты относишься к тому, чтобы немного перекусить? — лукавым отцовским тоном интересуется он.

— Сугубо положительно, — отзываюсь я, — если только речь не идёт о нектаре и амброзии.

— Помилуй, — он закатывает глаза, — разве я могу предлагать такое родной матери? Только пицца, только хардкор!

Он подаёт мне руку, я встаю, мы успеваем сделать всего пару шагов к столу, как раздаётся… вернее, ничего не раздаётся. Наоборот, все звуки вмиг исчезают. Хотя с потолка летит штукатурка, искрит аппаратура, что-то кричит мой сын. Он увлекает меня на пол, накрывает собой. И какое-то время мы лежим так в абсолютной тишине, и я не слышу даже собственного дыхания.

Загрей шевелится, что-то говорит мне, а я вижу, как по его впалой щеке течёт ихор[9]. Стираю душистую жидкость и чувствую, как изнутри вздымается что-то могучее, хтоническое и очень тёмное.

Нет, убивать может не только чудовище. Убивать может и мать, защищая своё потомство. И я убью, только бы понять — кого…

________________________

[1] Персефона в дословном переводе «Несущая разрушение»

[2] В древнегреческой мифологии – божество мистерий. По одной из версий – сын Зевса и Персефоны, но, поскольку Аида называли также «Зевс Подземный», то не исключено, что он был как раз сыном Персефоны и Аида. Такой версии придерживается и драматург Эсхил, который в «Сисифе-беглеце» называет его сыном Аида. Кроме того, эпитет Загрей использовался и по отношению к самому Аиду.

[3]Древнеегипетский бог мудрости, знаний, Луны, покровитель библиотек, учёных, чиновников, государственного и мирового порядка.