Цицерон был человеком рациональным и старался опираться на логику, а не на фантазию. Он верил в то, что некоторые – но далеко не все – сновидения могут быть вещими. «Даже из видений безумцев или пьяных, – писал он, – можно путем толкований извлечь много такого, что будет выглядеть как относящееся к будущему».

Он резонно задавал риторический вопрос: «Мы целыми ночами видим сны и почти каждую ночь спим, так что удивительного, если иногда сон сбывается?» И все-таки одно дело – совпадения, которые подчас действительно можно принять за пророчество, а совсем другое – как в случае раскрытия преступлений. Тут о совпадении говорить не приходится. То же самое относится к вещему сну Михаила Васильевича Ломоносова.

Он возвращался на родину из Германии, где учился в университете. На судне, отправлявшемся в Петербург, Ломоносов встретил архангельских купцов. Они сообщили, что его отец около года назад ушел в море на рыбную ловлю и не вернулся. Тело его не нашли.

Михаил Васильевич вскоре увидел во сне тело отца, прибитое к островку, на котором они не раз останавливались, когда вместе рыбачили. Он рассказал о своем сне попутчикам. Когда купцы вернулись в родной город, они сообщили землякам Ломоносова об этом сне. Поморы обследовали островок, о котором шла речь, и нашли там тело Василия Ломоносова.

Об этом вещем сне писали не раз. Объясняли его обычно простейшим образом: неприкаянная душа погибшего дала о себе знать сыну. Такие представления восходят к древнейшим шаманским верованиям в странствия души. В христианском варианте они несколько видоизменились, сохранив суть.

Сошлюсь на книгу «священника и магистра» Григория Дьяченко «Из области таинственного, простая речь о бытии и свойствах души человеческой, как богоподобной духовной сущности. С приложением рассказов и размышлений, приводящих к признанию духовного мира вообще» (М., 1900). Г. Дьяченко писал: «Михаил Васильевич видел во сне своего отца, выброшенного кораблекрушением и лежавшего мертвым на необитаемом, неизвестном острове на Белом море, но памятном ему с юности, потому что он некогда был прибит к нему бурею с отцом своим. Лишь только он приехал в С.-Петербург, как поспешил справиться об отце у своих земляков и узнал, что он еще прошлою осенью отправился на рыбную ловлю и с тех пор не возвращался».

Обратим внимание на невольную, будем надеяться, подгонку событий под готовое объяснение подобных сновидений: «Душа одарена богоподобной способностью видеть будущее как настоящее и метко творить для него пристойные области».

Но что же это за способность? Приведя подобный пример, Г. Дьяченко сделал вывод: «Этот случай может быть легко объяснен как с помощью гипотезы, что душа человека во время сна может находиться в любом месте. Так и при допущении ее ясновидения, которое не ограничивается пространством».

Нетрудно заметить, что обе эти версии ничего не объясняют, а задают новые загадки. Получается так, будто душа Михаила Васильевича во время сна покинула тело и пронеслась над Белым морем, высматривая место катастрофы. Но может ли душа иметь какую-то реальную форму вне тела и при этом обладать способностью видеть и перемещаться по своему желанию в любую точку реального земного или космического пространства?

А что означает ясновидение, не ограниченное пространством? В наше время нечто подобное осуществляется в процессе прямых телевизионных репортажей. Но как душа конкретного человека способна ясно увидеть то, что произошло в прошлом и происходит сейчас где-то далеко? И почему этот ясновидец ничего не почувствовал и не увидел в тот момент, когда произошло событие?..