– Да, наверное. Она установила чары против любой слежки. Теперь в ее башню от самой границы не пробраться: убьет завесой тьмы.

– Будьте осторожнее! Все-таки она ближе к вам, – посоветовал Раджед.

– Мне кажется, Нармо не у топазовой отсиживается, – встрял любознательный Олугд, держа какую-то увесистую книгу по истории Эйлиса. Лишившийся талисмана льор выглядел достаточно здоровым и даже бодрым.

– И где же? – удивился Раджед.

– Мы знаем, что он раскапывал могилы. В своей башне его нет. Значит, он где-то в другом месте! И, возможно, не с Илэни, – оживленно заговорил Олугд. Льор с увлечением указывал на разворот фолианта, где на карте мира пятнами обозначались захоронения древних правителей.

– Если он не у топазовой, то как скрывается? Его бы выдал магический след! – удивился Раджед, однако Сарнибу виновато отозвался:

– Недавно я обнаружил, что у меня пропал один из малахитов. Наверное, еще во время прошлого нападения этот вор все провернул так, чтобы не сразу понятно стало. Для того и разгромил башню.

– Иссякни его яшма! – всплеснул руками Раджед. – Значит, Нармо может теперь передвигаться невидимым?

Такой поворот событий не обрадовал, заставляя озираться по тронному залу, точно в ожидании удара в спину. Неприятный холод прошел вдоль позвоночника.

– Сарнибу! Теперь расскажи мне четко и ясно, с помощью какой сети магии можно остановить твой талисман, – попросил Раджед. – Ты знаешь: против тебя я его не намерен использовать.

«Впрочем, даже если они попадут в башню, то ничего не получат от сломанного портала. Что ж, Земля пока в безопасности», – подумал льор, однако самому безвременно погибать от руки убийцы отца не хотелось. Как минимум все еще вел долг кровной мести.

– Это еще не все: Нармо, кажется, научился использовать другие самоцветы.

Олугд все рассматривал карту захоронений. Символы мертвых языков сплетались в незнакомые узоры. Некая мудрость навечно покинула Эйлис, и разгадка таилась где-то между строк. А может, ее погребли вместе с бессчетными жертвами войн льоров.

– Мы уже поняли. Не представляю, как это возможно! Другие камни должны были убить его, – задумался Раджед, нервно массируя заостренный подбородок; некая мысль проклевывалась верной идеей, и вскоре чародей вспомнил, связал факты и легенды: – Постойте-ка, яшма! Пестрая яшма! Возможно, это одна из способностей его амулета.

«Меняет свои облики, точно хамелеон», – мысленно добавил Раджед. Его собеседники оживились, однако Сарнибу только скептически кивнул.

– Хорошее предположение, но сведений слишком мало. А мы из-за малахита не можем отследить перемещения.

– Погодите, кто-то еще вклинивается… – заметил колебание в поле связи Олугд. – Хм, магия очень знакомая.

– Да это же Инаи Ритцова! Цаворитовый чародей! – всплеснул руками Раджед, замечая, как сквозь эфир текут зеленоватые полосы. Они складывались в очертания лица.

О далеком соседе, льорат которого притаился извилистым полумесяцем на северной оконечности западного материка, не было известно практически ничего уже лет пятьдесят. Иногда казалось, что Инаи Ритцова и вовсе окаменел вместе с множеством других случайных жертв чумы. Однако плотная завеса цаворитовой магии доказывала обратное. Хозяин башни – самый молодой чародей Эйлиса – не участвовал ни в войне льоров, ни в политических интригах. Казалось, он вообще не интересовался внешним миром.

Раджед отчасти сочувствовал ему: в конце концов, у несчастного мальчика в раннем детстве погибли родители – ценой своих жизней защитили башню. Они даже не научили его толком распоряжаться великой магией редчайшего талисмана. В далекие времена их опасались: врагов владык сновидений ждали бесконечные кошмары, которые представали столь реальными, что сводили с ума.