- Не знаю, - пожимаю плечами я. – Ничего на ум не приходит. У меня точно врагов нет. Может, у Кира были какие-то неприятности. Но мы с ним виделись последний раз почти пять лет назад. И я вряд ли могу помочь.
- Погоди, - вскидывается коршуном Вадим. – Кирилл вроде приезжал к тебе в Эдинбург…
- Да? – с вызовом переспрашиваю я. – Что вы говорите?
Усмехаюсь недобро. Этот балаган мне уже давно надоел. Я порываюсь встать, но усталый голос свекра заставляет обратно усесться в кресло.
- Сиди уже, - бурчит Петрович. – Ты как попрыгунчик, Ольга. Не суетись. Лучше подумай хорошенько и завтра скажи. Мы, естественно, сами все узнаем. Просто не хочется терять время. Сейчас каждая секунда на счету. Лев Сергеевич вроде не при делах. Мы с ним договорились, и деньги я ему сегодня утром отвез.
- Может, стоит покопаться в деятельности Кирилла. Мне до сих пор не верится в его случайную смерть. Мне кажется, ему помогли отправиться на тот свет… Кир гонял на байке сто лет… И
- Вот и догнался, - отмахивается от меня как от деревенской дурочки Косогоров. – В аварии он сам виноват, Оля. Не вписался в поворот… Я читал заключение эксперта. Там даже намека на умышленное нет. Соберись, девочка, и подумай о главном.
«Вспомню все старые песни, - хмыкаю я мысленно и понимаю, что мне особенно и вспоминать нечего. Все, что я знала о Кирилле и его делишках, давным-давно утратило свою актуальность.
- Я вернулась в Россию только неделю назад, - вздыхаю я, наблюдая, как в кабинет Вадима вплывает Анечка с тяжелым подносом. Хочу встать, чтобы ей помочь, но строгий взгляд свекра пригвождает меня к месту.
- Оля, - улыбается мне Хрен Моржовый Пирогов. – Мы тут жили эти пять лет в мире и достатке. А стоило тебе приехать, как начались непонятки. Левка развел Вадима на второй аванс, среди бела дня напал кто-то. И все это в течение одной недели.
Я кошусь на Косогорова, совершенно спокойно потягивающего чай из своей любимой чашки с фазаном. Правое предплечье забинтовано, и перевязка топорщится из-под тонкой рубашки. Вадим левой рукой держит кружку и осторожно прихлебывает. И, кажется, млеет от каждого глотка.
- Вы хоть сегодня кушали? – заботливо спрашивает Анечка. – Или весь день на сухомятке?
- Да в клинике похлебал какого-то супа, - криво усмехается Косогоров. – В понедельник уволю повара к едреной фене. Как для свиней готовит! А когда я прихожу на кухню пробовать, наверняка дает мне из другой кастрюльки, скотина. А сегодня просто в палату гадостную похлебку принесли… Но это и хорошо! У нас же лакшери, млять! А людям какую-то бурду вместо нормальной пищи даем. Хорошо еще, что эта сволочь мне сегодня на глаза не попалась. Прибил бы, ей богу!
- Тебе сейчас только кулаками махать, - улыбается как родному Пирогов. – Отдохни хоть пару дней. Охрану я обеспечил надежную. К Галке тоже человечка приставил. А там разберемся, - сипит он негромко и, поднявшись, пожимает Вадиму руку.
Тот провожает его до двери, а вернувшись, предлагает как ни в чем не бывало.
- Пойдем, покажешь мне, как щенка устроила. Кличку хоть выбрали?
- Да, - киваю я, выходя из-за стола. – Бимка. Он уже понимает и откликается.
- Хорошее имя, - довольно говорит Вадим, загораживая дверной проем. Сам не идет никуда и меня не пропускает. – Олюшка, - шепчет он, стоит мне подойти ближе. – Береги себя и Роберта, пожалуйста, - хрипло просит, проводя здоровой рукой по моим волосам. Пальцы свекра перебирают тонкие прядки, а затем медленно скользят по моей щеке. Я стою ни жива ни мертва. Хочу броситься ему на шею, но не смею даже тронуться с места. И только Анечкины шаги в коридоре заставляют нас очнуться от этого морока. Вадим убирает руку, пропускает меня вперед и что-то крякает неразборчиво. То ли от досады, то ли от боли.